Гунтхард Вебер кризисы любви

4. Родовая совесть

Как личная совесть следит за соблюдением условий привязанности, сбалансированности и порядка, так существует и родовая или групповая совесть, та инстанция, которая охраняет систему, стоит на службе у рода в целом, следит за тем, чтобы система оставалась в порядке или приходила в порядок, и мстит за нарушения порядка в системе. Действует она совершенно по-иному. В то время как индивидуальная совесть проявляется через чувства комфорта и дискомфорта, удовольствия и неудовольствия, родовая совесть не чувствуется. Поэтому и найти решение здесь помогают не чувства, а только узнавание через постижение. Родовая совесть не осознается нами, так же как порядок, которому она служит, остается нам, по сути, недоступным. Мы обнаруживаем его по тем страданиям, которые навлекает на нас и других, прежде всего на детей, его несоблюдение.

Родовая совесть — это совесть сопричастности. Я сравниваю ее с полетом птичьей стаи. Это не отдельная птица, которая может меняться, а вся стая. В стае действует нечто общее. Они летят в одном и том же потоке. Так что каждый отдельно взятый вплетен в целое, и над всем целым есть нечто общее, что действует как принцип порядка. В нем принимает участие каждый, и это накладывает на него определенные обязательства. Внутри рода тоже существует закон, что старшие зачастую перекладывают дурное на младших, а те берут это на себя.

Эта родовая совесть заботится о тех людях, которых мы исключили из своей души и своего сознания, либо потому, что мы их боимся или проклинаем, либо потому, что хотим воспротивиться их судьбе, либо потому, что другие члены семьи или рода провинились перед ними, а вина не была названа и уж подавно не принята и не искуплена, а может быть, потому, что им пришлось платить за то, что мы взяли и получили, не поблагодарив их за это или не отдав им за это должное.

Родовая совесть привязывает нас к группе настолько роковым образом, что мы как право и обязанность ощущаем то, что в ней претерпели или задолжали другие, и таким образом мы слепо втягиваемся в чужую вину и чужую невиновность, в чужие мысли, заботы, ощущения, в чужой спор и чужие последствия, в чужие цели и чужой конец.
Разница между личной и родовой совестью

Личная совесть — ее еще можно назвать лежащей на переднем плане, то есть то, что мы чувствуем, относится к личностям, с которыми мы непосредственно связаны, то есть к родителям, братьям-сестрам или к друзьям, партнерам, детям. Она как бы дает им место и голос в нашей собственной душе.

Родовая или скрытая совесть действует как орган порядка и равновесия для всех членов рода, который компенсирует каждую несправедливость, причиненную в свое время вышестоящим, и наказывает за нее Потом нижестоящих, даже если они ничего об этих вышестоящих не знают и никакой вины на них нет. Она заботится о тех людях, которых мы исключили из своей души и своего сознания, и не дает нам покоя до тех пор, пока и они не обретут в нашем сердце свое место и свой голос. Тот, кого этот орган все еще учитывает и на кого он все еще продолжает оказывать воздействие, тоже относится к роду. Поэтому по радиусу его воздействия можно определить, кто относится к членам рода.
Перед лицом личной совести мы узнаём себя действующими и свободными. В отношении же совести скрытой мы несвободны, так как она распоряжается нашими радостями и горестями в интересах рода, так же как целое распоряжается частью.

Борьба любви против порядка

Когда рожденный позже нарушает порядок любви, он берет на себя смелость отказаться от чего-то, что уже имеет, делать что-то, чего не может, и брать что-то, на что не имеет права. Но поскольку ребенок грешит против порядка в большинстве случаев из-за любви, он не замечает своей самонадеянности и дерзости и считает, что это хорошо. Но порядка не одолеть любовью, ибо прежде всякой любви в душе действует этот самый орган равновесия, который помогает порядку восстановить свои права даже ценой счастья и жизни. Борьба любви против порядка — это начало и конец всякой трагедии. И есть только один путь этого избежать: постичь порядок и затем с любовью ему следовать. Постижение, проникновение в порядок — это мудрость, а следовать ему потом с любовью — это смирение, и это значит, что каждый возвращается на свое собственное, принадлежащее ему место, оставляя более раннему его место выше и вместе с тем его приоритет.
5. Попытки восстановить в правах исключенного из системы члена семьи

а) Воскрешение чужой судьбы

Родовая совесть заботится о тех, кто был исключен из системы, о непонятых и забытых, о тех, кому не отдали должное, и о тех, кто мертв. Если кто-то, кто принадлежит системе, или кто-то, кто должен ей принадлежать, по каким бы то ни было причинам исключен из нее, если ему отказано в праве на принадлежность, так как другие его презирают или не хотят признавать, что он дал место появившимся позже, или что они ему еще чем-то обязаны, то родовая совесть выбирает себе кого-то невиновного из рожденных позже, который под ее нажимом путем идентификации этому человеку подражает, причем подражает добросовестно. Он не выбирал себе это, он не замечает этого и он не может сопротивляться. Он реанимирует таким образом чужую судьбу, судьбу того, кто был исключен, и еще раз проигрывает эту судьбу со всей ее виной, невиновностью и несчастьем, со всеми чувствами и всем, что сюда относится.
Пример:

Если остальные братья и сестры осмеивают и презирают свою сестру за то, что она ухаживает за пожилыми родителями и отказывается от собственного семейного счастья, то позже одна из племянниц копирует жизнь этой своей тети и, не осознавая взаимосвязи и не имея возможности этому сопротивляться, переживает ту же судьбу, отказываясь, в свою очередь, от партнерства и брака.

Это нечто жуткое, и это основа многих трагических ситуаций. Идентифицированному вообще не обязательно знать того, кто был исключен. Родовая совесть берет на себя защиту прав исключенных среди более ранних и ей нет дела до прав более позднего. Это справедливо по отношению к первому и несправедливо по отношению к последующему.
Второй пример:

Некая молодая женщина испытывала незатихающую тоску, которую не могла себе объяснить. Потом ей вдруг стало ясно, что чувствовала она не свою собственную тоску, а тоску своей сестры — дочери ее отца от первого брака. Потому что когда ее отец женился во второй раз, та не должна была никогда его больше видеть и не имела права посещать свою сводную сестру. Между тем она переехала жить в Австралию, и казалось, что все пути отрезаны. Но молодая женщина все же восстановила с ней связь, пригласила ее к себе в Германию и даже послала ей билет. Но изменить судьбу уже было нельзя. По пути в аэропорт она пропала без вести.

Идентификация — это нечто похожее на принудительное повторение в системе, когда еще раз инсценируется и повторяется, но не решается, то, что было раньше, это попытка еще раз восстановить в правах ранее исключенного. Более поздний вмешивается в дела более раннего, и даже если он из любви хочет его спасти, это является в то же время самонадеянностью и дерзостью. Невозможно нижестоящему привести задним числом что-то в порядок для вышестоящего. Но это не может длиться бесконечно, ибо иначе под давлением слепого органа компенсации злу не будет конца.
Пример:

Одна женщина-терапевт рассказывает на супервизии про некую молодую женщину с болезненной страстью к умыванию. Ее спросили: «Какая женщина в твоей семье должна мыться?» Через некоторое время выяснилось: одна сестра отца после войны, чтобы помочь семье, связалась с американскими солдатами. Она заразилась сифилисом, родственники заняли по отношению к ней отрицательную позицию, и та умерла в одиночестве.

Чужое негативное не дает человеку силы, потому что сделать это может только свое собственное, и кроме того, это ослабляет того человека, у которого это перенимают. Если чужое негативное все же должно еще развернуть свою силу, то его должно вернуть тому и возложить на того, кому оно принадлежит. Но сделать это я могу только в том случае, если я сам в мире со всей совокупностью, такой, какова она на самом деле, в том числе и с ее негативными сторонами. Но часто бывает так, что человек полагает, что может отбросить свое собственное негативное, если возьмет на себя что-то чужое негативное, так как с чужим негативным зачастую справиться легче, чем со своим собственным.
б) Двойное смещение

Таким образом, в человеческих системах исключенное неизбежно всплывает снова, причем в большинстве случаев у тех, кто менее всего способен себя защитить, потому что больше всего любит. В семье это Дети и внуки. Внутри идентификации существует еще и динамика двойного смещения. Первое смещение — это смещение на другой субъект, например, рожденный позже принимает на себя чувства кого-то исключенного. Но эти чувства демонстрируются теперь не по отношению к виновному, а через второе смещение направляются на другой объект.

Пример:

Пожилые супруги, давно уже женатые и имеющие много детей, приходят на курс самопознания. Он очень милый человек, всем в группе он нравится. Это хороший знак, когда вся группа к кому-то расположена. Он не может быть плохим человеком. А она в первый же вечер исчезла на машине и снова появилась только на следующее утро к началу сессии, встала эдак во всю ширь перед мужем и, провоцируя его, сказала: «А я прямо от моего друга».

Руководитель группы спросил, не надоело ли ей жить (веселье в группе). Когда она находилась в группе с другими, она вела себя внимательно и восприимчиво, однако стоило ей столкнуться с мужем, как она просто сходила с ума. Другим было совершенно непонятно, отчего она так на него зла, тем более что он не сопротивлялся, а оставался объективным. Что же произошло? И выяснилось следующее: у ее отца была любовница. Летом он отправлял жену и детей на дачу и оставался со своей подругой в городе. Иногда он со своей подругой приезжал навестить жену и детей, и его жена приветливо принимала и обслуживала обоих. Что за невиновность! (Пауза) И как эта невиновность страшна! Бог ты мой, она страшна! Это называют героической добродетелью, но это не помогает, так невозможно никакое решение.
Потому что последствия это имеет самые скверные. Мать была слишком хорошей, чтобы злиться. Если бы она злилась на мужа, то у этой ситуации было бы решение — расставание или примирение. Так она играла в свое превосходство, а необходимый аффект, который был бы спасением, был яростью жены на мужа и означал быть злой. И у нее было на это право.
Но поскольку она этого не сделала и подавила эти аффекты, сейчас имеет место смещение аффекта в этой системе с матери на дочь. Обнаруживается он теперь у слабейшего. Она берет теперь на себя подавленную ярость матери. Это смещение в субъекте. Но тут есть еще и смещение в объекте. Дочь проявляет ярость не по отношению к отцу, где ей место, а по отношению к своему мужу, который на это напрашивается, потому что не может сопротивляться. Потому что он ее любит. Это, так сказать, дешевое решение. Решением здесь было бы, если бы она склонилась перед родителями и сказала: «Как вы это делаете, так для меня и правильно».
Это динамика двойного смещения. Такой механизм действует в случае очень многих проблем, встречающихся в отношениях. Двойное смещение мы иногда находим и там, где жертва после совершённого деяния была вынуждена оставаться настолько бессильной, что никакое действие было невозможно.
Еще один пример на эту тему:

Мужчина приблизительно сорока лет во время психотерапии замечает, что боится возможности совершить над кем-нибудь насилие, кого-нибудь задушить или быть задушенным. Ни его характер, ни его поведение никак на это не указывают. Тогда я задаю ему вопрос: «Есть ли в твоей семье убийца?»

Выяснилось, что дядя, брат его матери, был убийцей. На работе у него была одна сотрудница, которая одновременно была и его любовницей. Однажды он показал этой женщине фотографию другой женщины и попросил ее сходить к парикмахеру, чтобы он сделал прическу такую же, как носила та женщина. И когда ее уже достаточно долго видели с новой прической, он уехал с ней за границу и там ее убил. Затем с другой женщиной, чью фотофафию он показывал до этого жертве, он вернулся на родину. Теперь она была его сотрудницей и любовницей. Но все это вышло наружу, и теперь он находится в пожизненном заключении.
Терапевт хотел еще больше знать о родственниках, прежде всего о бабушке и дедушке, родителях убийцы. Он спрашивал себя, где следует искать движущую силу такого деяния. Но мужчина смог дать ему совсем немного информации. О дедушке он не знал вообще ничего, а бабушка была набожной и уважаемой женщиной. Тогда он стал наводить справки дальше и выяснил следующее: во времена нацизма эта благочестивая женщина при помощи своего брата заявила на мужа как на гомосексуалиста. После этого он был арестован, отправлен в концентрационный лагерь и там убит.
Здесь мы снова имеем возможность наблюдать механизм двойного смещения: настоящим убийцей в семье, от которого, бесспорно, взяла свое начало разрушительная энергия, была набожная бабушка. Сын же, напротив, выступал как второй Гамлет в качестве мстителя за отца, но также, как и Гамлет, с двойным смещением. Собственную мать он пощадил, вместо нее поразив любимую женщину. Можно представить себе, какие чувства испытывал дед, находясь в концлагере. Эти страшные чувства, которые он должен был испытывать к жене, перенимает сын и дает им волю по отношению к своей любовнице. И всю ответственность за последствия он берет на себя, но отвечает не только за собственное деяние, а еще и искупает вину вместо матери. Этим он стал похож на обоих родителей — на мать через поступок, на отца через лишение свободы.

Тогда мы не нашли никакого решения, потому что я еще не умел работать системно. Сегодня я поставил бы его рядом с дедом, тогда он обрел бы покой.

Пример со смещением позитивных чувств:

На одном из курсов присутствовали муж и жена. У них было трое детей — младшей дочери три года, — и муж испытывал очень глубокое чувство к своей младшей дочери, совсем не как отец к ребенку, а нечто такое глубокое и интимное, это чувствовалось сразу, стоило только на них посмотреть. Что-то здесь было не так. Это не могло быть чувством отца к дочери. Потом мы обнаружили, что у его отца была сестра-близнец, которая рано умерла. И сразу стало ясно: к младшей дочери он испытывал те же чувства, что и его отец к сестре-близняшке. Он их просто перенял. Сестра тоже была забыта. Потом после курса они поехали домой, и спустя четыре недели он пишет мне письмо: дома они были совершенно счастливы, он был хорошим отцом для своей маленькой дочери, и тут вдруг им кое-что открылось. Маленькую дочь звали Клаудиа. С ее рождения они всегда называли ее Клауделинхен и думали, что это уменьшительное от Клаудиа. Но вдруг их осенило, что сестренку отца звали Линхен. Никто этого не замечал. Так что это тоже было переплетением, хотя и не таким плохим, было здесь и решение.

6. Высвобождение из системных переплетений

а) Найти того, кого нет

I С такими процессами связаны многое проблемы, с которыми мы сталкиваемся на психотерапии или в нашей собственной жизни, и тогда системной работой, терапевтической задачей является выяснение, кого не хватает. Кто тот или та, кто был исключен? Как правило, это человек, которому пришлось плохо или с которым произошла какая-то несправедливость. В этом случае системные терапевты заботятся о его интересах и правах. В глазах заинтересованных лиц он является злодеем, так как исключение происходит по большей части через моральное обесценивание, а другой или другие в то же время свою ценность повышают. Основным результатом является то, что кто-то с помощью этой морали претендует на то, что у него больше прав на принадлежность.

Марта: Вчера вечером за столом я рассказала, что около года знаю о том, что у меня есть сводная сестра. Это открылось практически после того, как умер мой отец. Это было семейной тайной между моими родителями, и меня саму испугало, как все на это среагировали. Я вообще была единственной в семье, кто ей туда позвонил. Но я ее не видела, и сейчас больше нет никаких контактов.

Б.Х.: Совершенно ясно, что ты с ней идентифицирована. У тебя ее чувства, например ощущение, что ты не имеешь права на принадлежность. (Марта начинает плакать, у нее обиженное лицо.) Да, это ее чувство.

Марта: Не мое?

Б.Х.: Ты можешь его преобразовать, встав рядом с сестрой и сказав: «Ты моя сестра и я твоя сестра». Твоя боль — дань уважения сестре.

Андреа: А каким образом родовая совесть или идентифицированный получает свою информацию?

- Б.Х.: Как это происходит, я не знаю. Мы видим только, что это так; а как — для меня это непостижимо, да и для решения это неважно.

Вопрос: А если для репрезентации нет никого того же пола, что происходит тогда?

Б.Х.: В этом случае это иногда берет на себя лицо противоположного пола. И тогда это может привести к его гомосексуальности.

140

Вопрос: Бывает ли такое, что кто-то идентифицирован с двумя людьми?

Б.Х.: Я с таким пока не сталкивался, но Фридеманн пришел к идее, что в этом случае человек может стать шизофреником. Это было как озарение, это нашло во мне непосредственный отклик, когда он мне это сказал. Сейчас это здесь, в комнате, оно может действовать, и, может быть, позже мы получим какую-то реакцию.

Вопрос: Если исключенный из системы человек был представлен кем-то другим, что происходит тогда в следующем поколении?

Б.Х.: Как я наблюдал, здесь существует некий временной фактор, когда это забывается и дальше уже не действует. Со временем это ослабевает. Если, к примеру, внук идентифицирован с дедушкой — что бы там ни было, — а у внука, в свою очередь, есть дети, то на уровне детей идентификация с прадедушкой никакой роли больше не играет. Во всяком случае, я такого еще не видел.

Вопрос: Бывают ли также случаи идентификации с братьями или сестрами бабушек и дедушек?

Б.Х.: Очень редко, и только если у тех были совершенно особые судьбы. Я нашел всего два или три таких примера.

Вопрос: В системной терапии и в гипнотерапии много работы ведется в рамках «здесь и сейчас». Как это сочетается с тем, что здесь снова входит прошлое?

Б.Х.: Я думаю, что отношения между этими двумя вещами напряженные. Их нельзя сталкивать лбами. Я бы делал как одно, так и другое.

Ларе (по поводу расстановки Бенно, чей отец во времена «Третьего рейха» отдал ребенка-инвалида в приют, где тот был убит): Я бы не стал рассматривать отца Бенно как убийцу, а смотрел бы на это так, что в определенной исторической ситуации он пришел к соглашению со страшными идеями и отдал ребенка в приют. Это не согласуется с тем, что сказал ты, и меня эта разница интересует.

Б.Х.: Какое влияние оказывает то, что говорит Ларе? Это плохой род интервенции. Он сводит на нет серьезность ситуации. Ведь это не играет абсолютно никакой роли. Речь идет не о мотивации, а о результате, о тяжести этого результата. Если я, например, сталкиваюсь с человеком, который кого-то убил, а сейчас имеются смягчающие обстоятельства, к примеру, психологические, то, несмотря на это, он должен полностью отвечать за последствия. Понимание переплетения не избавляет его от последствий, потому что в этом случае все окажется на плечах жертв, а так нельзя. Тогда это будет полное безумие.

Пример идентификации с лицом противоположного пола:

Одна участница приходит с такой проблемой: у нее есть представление, что она не может применять те многие знания, которые у нее есть, и тот большой опыт, который она накопила. У нее есть представление, что она не имеет права знать и понимать.

Б.Х. (после того, как некоторое время занимался поиском «глупых» в системе): Был ли кто-то из членов семьи в психиатрической клинике, были ли дебилы, внебрачные дети, те, кто исключен из семьи, те, кого старались забыть?

Карла: Невеста моего отца заболела шизофренией.

Б.Х.: Это исключенный персонаж, сделаем-ка мы расстановку. (Однако во время расстановки родной семьи по реакциям исполняющих роли членов семьи становится очевидно, что идентифицирована она с прежним женихом матери. Тогда ее внимание привлекает тот факт, что у нее находятся все картины, нарисованные этим мужчиной, и она очень к ним привязана.) В этой позиции, при такой идентификации у нее не могло быть контакта с отцом, потому что для него она представляла собой соперника, и не может быть связи с матерью, потому что для нее она представляла собой не дочь, а того первого мужчину, и она не может иметь ясного, неомраченного отношения к женственности, потому что идентифицирована с лицом противоположного пола. Решение в том, чтобы она сказала матери (показывая на отца): «Он тот, кто мне нужен. Другой не имеет со мной ничего общего». Тогда она становится просто ребенком и оказывается отделенной от другого. А когда жених матери признан, нет больше и давления, вынуждающего подражать ему путем идентификации.

Карла (после расстановки): Как же я приду к тому, чтобы иметь право учиться? Это ведь был мой исходный вопрос.

Б.Х.: Нужно немного подождать, будет ли это тогда по-прежнему актуально и как подействует образ. Это может длиться год или даже два, пока внутренний образ не начнет действовать в полную силу. Это тоже великий отказ — отказаться от идентификации. Поэтому это решающий шаг — встать на более соответствующее, меньшее место.

Карла (с облегчением): Да, я ребенок.

Б.Х.: Точно, теперь у нас есть первый результат.

Послание не по адресу в системе

Один молодой человек, предрасположенный к суициду, рассказывает на группе, что когда он был еще ребенком, он спросил своего дедушку по материнской линии: «Когда же ты наконец умрешь и освободишь место?» Дед громко засмеялся, но эта фраза всю жизнь не

142

выходила у него из головы. Эта фраза является посланием не по адресу в системе. Послание не по адресу — это фраза, которая относится к кому-то в системе и высказывается потом слабейшим.

Руководитель группы полагал, что эта фраза «попросила слова» в ребенке, потому что в другом контексте она высказана быть не могла, И их нашли.

Другой дед, по отцовской линии, много лет назад завел роман с секретаршей, и после этого его жена заболела туберкулезом. Эта фраза: «Когда же ты наконец умрешь и освободишь место», относилась сюда. Желание осуществилось: жена умерла. Но теперь ничего не подозревающие рожденные позже невинно-виновно взяли вину и искупление в свои руки. Сначала сын помешал тому, чтобы его отец извлек пользу из смерти матери. Он удрал с секретаршей. А потом внук вызвался взять гибельную фразу на себя и добросовестно искупать вину деда. У него появилась предрасположенность к суициду.

б) По каким признакам можно распознать системное переплетение?

Каждое проникновение призраков старых нерешенных конфликтов в более поздние отношения становится явным в связи с наличием поступков и эмоций, понять которые невозможно. Чувство идентификации — это «быть-не-в-себе». Если кто-то в системе демонстрирует интенсивные чувства или такие действия, понять которые исходя из нынешней ситуации невозможно, или становится заметно, что человек совсем не может с кем-то разговаривать, потому что он словно бы в трансе или действует как кто-то незнакомый, будто он одержим каким-то конфликтом или чужими страхами, то это могут быть указания на системные переплетения. Фанатики справедливости — это нередко жертвы таких ситуаций. Если кто-то очень энергично или ожесточенно борется, то это часто война заместителей. Такие люди легко доходят до особой жестокости. Если в нижестоящей системе есть козел отпущения, то в большинстве случаев есть он и в вышестоящей, и было бы хорошо поискать там.

О наличии таких переплетений можно догадаться по тому, что происходит. Со временем приобретаешь на это нюх, но его нужно тренировать, как музыкальный слух. Большинство начинает различать совсем грубо, но если человек развил потом абсолютный слух, то он воспринимает любое небольшое различие. Он чувствует тогда то, что не чувствует другой. Так что для этого нужна определенная тренировка и определенное развитие.

Вопрос на семинаре:

Эрнст (по поводу расстановки Карла, в которой выявилась идентификация с отцом рожденной вне брака сводной сестры, которая старше его на десять лет): Есть ли в расстановке какие-нибудь признаки, говорящие о том, когда какое-либо чувство перенято?

Б.Х.: Нет, в случае Карла это был вывод. Я в таком случае выпускаю это как пробный шар и смотрю, так ли это. Это часто гипотеза, которую я развиваю на основе расстановки. Чувство грусти, которое он выказывал в начале, в этой ситуации было необъяснимо. Тогда это дает основания предполагать, что это чувство перенято.

Вовлеченность в чужие динамики

С одного из семинаров:

Вольфганг: Я снова и снова попадаю в ситуацию не обвинителя, а того, кто на что-то обижается, хотя с этим уже покончено, а я, собственно говоря, уже вне ситуации. Речь здесь, например, о работе, с которой меня уволили.

Б.Х.: Ты должен сказать, так вам и надо, что ъъ{ меня потеряли.

Вольфганг: Да я это уже сказал (смеется).

Б.Х.: Есть такие случаи, где невозможно понять, в чем дело.

Пример:

Один коллега, который пару раз был здесь в группе на суперви-зии, написал мне в прошлом году письмо, где сообщил, что одна газета опубликовала о нем статью. Там было написано, будто он работает терапевтом по-сектантски, будто он основал секту и что это очень опасно. Это его очень задело. Позже он позвонил мне и спросил, что ему делать. Я сказал ему: «Ничего, ты не должен вообще ничего делать, ты не должен давать им никакой власти в своей душе. Ты должен их забыть, совершенно забыть». За это он прислал мне флягу для вина.

А дальше последовало то, что один из его коллег был уволен, потому что тоже принадлежал к этой «секте». Это была полнейшая чушь. Я считаю его очень теплым, чувствительным человеком. Недавно он написал мне еще раз и сообщил, что редактор, который все это затеял и написал, был один раз у него на консультации. Он хотел поработать с ним в направлении примирения с одним из родителей, но тот от этого уклонился. Теперь он у женщины-терапевта другого направления, которая полагает, что он должен быть против своих родителей- Так человек иногда попадает в динамики, которые лежат за пределами собственной ответственности и за пределами возможности самому на это как-то влиять.

В этой связи, может быть, будет полезна такая библейская история. Был когда-то один очень плохой город, люди в котором были настолько плохи, что город был обречен на гибель. Но некоторые были спасены при условии... '

Еще одна история по этому поводу:

Об одном человеке, который не знал, что уже наступил мир

После тридцатилетней войны — а это были скверны? времена — люди возвратились из лесов и начали восстанавливать свои дома, обработали поля и позаботились о немногом еще оставшемся скоте. Через год они собрали первый «мирный» урожай, количество скота увеличилось, и они устроили праздник. Но на краю деревни был один дом, дверь которого была замурована. Иногда люди проходили мимо, и им казалось, будто что-то они слышат там, внутри, но у них и без того забот хватало. Как-то ночью перед замурованной дверью жалобно заскулила собачонка, где-то она поранилась. И тогда от замурованной двери, отвалился кусок цемента, один камень отделился, высунулась рука, взяла собачку и втянула ее внутрь.

Значит, там действительно был некто, кто еще не знал, что наступил мир. Человек держал маленькую собачку у своего живота, ощущал ее тепло, и собачка заснула. Он смотрел через узкое отверстие, видел далекие звезды и в первый раз после долгого времени вдыхал свежий воздух ночи.
И вот занялся день, прокукарекал петух, маленькая собачка проснулась, и человек понял, что должен ее отпустить. Он просунул ее через узкую брешь, и собака убежала к своим. Когда солнце взошло, к дому пришли дети, и один из них держал в руке свежее яблоко. Они увидели отверстие, заглянули внутрь и увидели того человека. Он заснул. Взгляда на волю ему было достаточно.
в) Замена плохой компенсации хорошей

Если рожденный позже, тот, кто копирует судьбу какого-то более раннего исключенного члена семьи, вдруг понимает, что происходит, он может прекратить идентификацию, если посмотрит на этого человека или встанет рядом с ним, то есть примет его в свое сердце, полюбит и склонится перед ним. С помощью любви устанавливается связь, и исключенный становится уважаемым, другом, ангелом-хранителем и источником силы. Ведь идентификация — это противоположность контакту. Тот, кто раньше был идентифицирован, как бы «забирает себя назад» и возвращается на свое собственное, соответствующее ему месте. Так восстанавливается равновесие.

Так как мы не ощущаем родовую совесть, мы не можем полагаться на самих себя и свои чувства в поиске решения. По этой причине терапевт в таких случаях также не может предоставить клиенту самому найти решение, ибо родовую совесть мы познаём только путем постижения (инсайта). Это так же, как с нашим телом. У нашего тела бывают такие состояния, которых мы не чувствуем, но которые тем не менее опасны. Так и в системах, несмотря на обманчивое впечатление, что все в порядке, бывает нечто дурное, и терапевт должен знать, о чем здесь идет речь, и искать решение для клиента. А вместе с решением приходит чувство облегчения, радости и полноты.
В семейной расстановке мы можем объемно и пластично видеть перед собой, как на наших глазах система меняется и Обретает покой, когда снова приняты и заняли достойное место те, кто был исключен из системы.
Отказ от идентификации — это большой отказ, потому что в этой позиции человек чувствует себя очень важным. Но и терапевт не может считать, будто он этим овладел, существуют всё новые и новые вариации, так что это всегда эксперимент, проводимый на ощупь.

Итак, уйти от этой смутной потребности в компенсации в злом мы можем только заменив плохую компенсацию хорошей. Это может произойти, если более поздние примут всё у более ранних, какой бы ни была цена, и если они будут чтить более ранних, что бы те ни сделали, и если прошлое, было ли оно хорошим или плохим, тоже сможет остаться в прошлом. Те, кто был исключен, тогда снова получат свое право гостя и, вместо того чтобы наводить на нас ужас, принесут нам благословение, а мы, если предоставим им в нашей душе подобающее им место, будем с ними в мире, почувствуем себя целыми и полными, потому что в нас тоже есть все, кто к нам относится.

Чтобы эта компенсация удавалась легче, я расскажу одну историю, которая поможет тому, кто ей доверится, испытать то, о чем она повествует.
Возвращение

Я приглашаю вас совершить путешествие в прошлое, как спустя годы люди еще раз отправляются в путь, чтобы вернуться туда, где в свое время произошло нечто решающее. Но на этот раз не подстерегает их никакая опасность, все опасности уже преодолены. Это больше похоже на то, как старые вояки, когда уже давно воцарился мир, еще раз шагают через то поле боя, где им пришлось показать себя. Там уже снова растет трава, там цветут и плодоносят деревья. И может случиться так, что они даже и не узнают это место, ибо покажется оно им не таким, как сохранили они его в памяти, и, чтобы сориентироваться, им нужна помощь.

А все же странно, как по-разному мы встречаем опасность. Стоит, например, ребенок, замерев от ужаса, перед большой собакой. Но вот приходит мать, берет его на руки, напряжение спадает, и он начинает рыдать. И вскоре он уже поворачивает голову и теперь, с безопасной высоты, как ни в чем не бывало смотрит на страшного зверя.
Другой, порезавшись, не может видеть, как течет его кровь. Но стоит ему отвернуться, и болит уже совсем не сильно.
Так что плохо, когда все чувства разом оказываются в плену у происходящего, когда они не могут больше действовать каждое по отдельности, и если одно из них окажется поражено, то человек больше не видит, не слышит, не чувствует и не знает, что происходит на самом деле.
Мы отправляемся сейчас в путешествие, где каждый, как захочет, увидит все, но не разом, и всему будет свидетелем, но с такой защитой, которой он себе пожелает; а также сможет понять все, что важно, одно за другим. Кто захочет, может в этом путешествии представлять себя, как человек, который устраивается дома поудобнее в кресле, а потом закрывает глаза и видит, как во сне он совершает путешествие, и пусть он остается дома и спит, но видит и переживает он все так, будто он там.
И вот дорога нас ведет в какой-то город, что был богат и знаменит когда-то, но уж давно тот город одинок и пуст, как город призраков на Диком Западе. Здесь еще можно увидеть штольни, в которых добывали злато, дома стоят почти что невредимы, и даже оперный театр остался. Но все покинуто. Давно уж здесь ничего нет, кроме воспоминаний.

Кто в путь такой отправиться собрался, в проводники себе находит знатока. И так он попадает в те самые места, и память оживает. Так, значит, здесь происходило то, что потрясло его так сильно, то, что и сегодня трудно вспоминать, так больно это было. Но сейчас над городом пустынным светит солнце. Туда, где жизнь была, и беды, и насилье, теперь вошел покой, почти что мир.

По улицам и переулкам идут они и вот находят дом. И медлит человек, еще не знает, захочет ли отважиться войти, но проводник его сначала один идет, чтоб наперед все осмотреть и знать, а безопасно ли теперь то место и не осталось ли еще чего-то там с прошедших тех времен.
А взгляд другого тем временем по улицам пустым блуждает, и вспоминаются ему соседи иль друзья, которые там были. Всплывают образы тех сцен, когда он счастлив был и весел, когда желаньем 1 жить и действовать он переполнен был, как дети, которых не остановить, потому что они рвутся вперед, к тому, что ново, неизвестно, хотят великого, простора, стремятся к приключениям и ищут опасностей. Так проходит время.

Вот проводник ему кивает, что можно подойти. И теперь он сам заходит в дом, проходит в вестибюль, смотрит вокруг себя и ждет. Он знает, кто тогда бы мог ему помочь выдержать то, что было, • он знает, это люди, любившие его, были и сильны, и смелы, и знающи. Он чувствует, как будто они теперь все здесь, он слышит голоса их и ощущает силу. Тогда его товарищ берет его за руку, и оба открывают они дверь. Ту самую.

И вот теперь он здесь, вернулся. Он держит руку, что привела его сюда, и спокойно осматривается, чтобы увидеть, как было все на деле, и то, и это, все целиком. Странно, как по-другому все воспринимает он, когда сосредоточенно-спокойным остается, а рядом с ним помощник. А когда он вспоминает еще и то, что так давно «за скобками» осталось, как будто наконец находит свою нишу это, чье место тоже здесь. И так он ждет и смотрит, пока не узнает все.
Но им тогда овладевают чувства, и в глубине, за теми, что на поверхности, он чувствует любовь и боль. И кажется ему, как будто он домой вернулся и видит теперь суть, где больше нет ни прав, ни мести, где действует судьба, смиренье исцеляет, а слабость устанавливает мир. Помощник держит его руку, чтобы уверенно он чувствовал себя. Он дышит глубоко и отпускает. Так вытекает то, что долго в нем копилось, и ему становится и легче, и теплей.
Лишь это позади, друг смотрит на него и говорит: «Быть может, ты тогда взвалил на себя что-то, что должен был оставить здесь, ведь это не твое и требоваться от тебя не может. Чужая, например, вина, как будто ты платить обязан за то, что взял не ты. Сними все это здесь, оставь все то, что чужим быть для тебя еще должно: болезнь чужую, может быть, судьбу, иль веру, или чувство. И то решение, что принял ты себе во вред, оставь и его здесь».
Эти слова идут ему на пользу. Он видит себя тем, кто тяжкий груз таскал, и вот теперь с себя его снимает. Отряхиваясь, он вздыхает с облегченьем. И поначалу возникает ощущенье у него, что стал он легок, словно пух.

Друг снова начинает говорить: «Быть может, ты тогда еще оставил что-то, от чего-то отказался, что должен сохранить, так как оно твое. К примеру, некую способность иль глубокую потребность, возможно, также невиновность иль вину, воспоминание, уверенность, а может выть, и мужество на то, чтоб полной жизнью жить, чтоб совершить то дело, что по плечу тебе. Так собери теперь все это снова и в путь, вперед с собой возьми».

И с этими словами он согласен. И вот он проверяет, что он отдал, а теперь взять снова должен. И взяв, он почву ощущает под ногами и снова чувствует свой вес.

Вот друг его ведет на пару шагов дальше, и там, на заднем плане, они подходят к двери. Открывают ее и там находят... знание, что примиряет.

Ничто теперь не держит их здесь дольше. Он хочет снова в путь и, поблагодарив своего спутника и друга, идет обратно. Когда придет домой, то нужно будет время, чтоб разобраться смог он со своей свободой новой и со старой силой. Но втайне он похода нового уже лелеет планы, на этот раз похода в новую и незнакомую страну.

г) Отданный Богу во искупление

(Подробное описание случая)

Фридрих — священник, он принимал участие в одном из шестидневных курсов. История его родной семьи — это пример того, как в семье рожденные позже на протяжении поколений пытаются искупать вину за Поступки тех, кто был раньше, и как они копируют их судьбы. Мы будем сопровождать Фридриха в течение шести дней.

В конце первого дня

Фридрих: На меня производит очень сильное впечатление, насколько далеко в прошлое уходят процессы в семейной расстановке, а в конце меня несколько шокировало то, что ты сказал об отказе в партнерских отношениях. В глубине души я все еще крайне удивлен.

Б.Х.: Так для тебя это еще чересчур рано! (Всеобщее веселье.)

Фридрих: Да, я был убежден в том, что мужчина что-то получает от женщины, и наоборот.

Б.Х.: Да, так все сначала думают.

Фридрих: Я думаю, это еще как-то связано с сексуальной сферой. Я был безумным рационалистом, и между тем я несколько более способен проникаться чувством (к эмпатии). Тут теперь во мне снова что-то пробудилось.

149

Б.Х.: На пути существует нужное место и нужное исполнение в определенный момент. Если это пора цветений, то плодов еще нет. А когда листва вянет, тогда падают плоды. (Веселье.)

Фридрих: Я думаю, что этот опыт отказа связан с тем, что желание, которое пробуждается, намного сильней, чем человек...

Б.Х.: Отказ до исполнения желания плох, он озлобляет. Отказ после исполнения делает спокойным, приносит полноту и имеет совершенно другой результат. Поэтому отказ не должен приходить слишком рано.

На второй день в первой половине дня

Фридрих: Мне хорошо. Я немного в замешательстве, и у меня снова и снова возникают вопросы по поводу того, что я вижу. Но если бы я их задал, это бы все слишком раздробило. Я хочу это пережить.

Б.Х.: Точно, хорошо!

Фридрих: Меня интересует еще кое-что из вчерашней расстановки. Я думаю, у меня это как-то связано с покинутостью.

Б.Х.: Тебя бросили?

Фридрих: Да, у меня были отношения с одной женщиной. Ведь при моей профессии логично, что она отворачивается, даже если В отношениях я был полон жизни.

Б.Х.: Да, точно.

Фридрих: Разумом я могу это принять (тихим голосом), но, несмотря на это, мне больно.

Б.Х.: Это детская боль. Поэтому и отношения пошли наперекосяк, раз ты вступаешь в них с ожиданиями ребенка, а не как равный. Позже мы это рассмотрим. Хорошо?

На второй день пополудни

Фридрих: Я чувствую себя по-настоящему расслабленно, приятно, я рад...

Б.Х: Жаль

Фридрих: ...что я...

Б.Х.: Ты слышал, что я сказал?

Фридрих: Да: жаль! Потому что здесь нет напряжения? Но я чувствую, что уже есть любопытство...

Б.Х.: Этого слишком мало.

На третий день:

Фридрих: Да, сегодня ночью у меня разболелся живот. Б.Х.: Ведь боль в животе всегда означает одно. Знаешь что? У детей начинает болеть живот, когда отсутствует мать. Я несколько смело сейчас выразился, у меня слишком мало такого опыта, но и у пожилых людей в состоянии покинутости начинает болеть живот. Я просто увязываю одно с другим. Помогает тебе такая интерпретация?

Фридрих; Я должен об этом подумать.

Б.Х.: Возможно, с этим связано еще и какое-то воспоминание.

Фридрих: Да, я ощущаю какую-то тяжесть здесь (проводит по щекам с обеих сторон), и я удивлен, что усваиваю все, что здесь говорится. Внутри меня такое чувство, что я очень устал, хотя спал достаточно.
На четвертый день пополудни

Фридрих: Что меня занимало все это время, так это то, что касается компенсации. Моя мать до моего рождения отдала меня Деве Марии и Богу. Я был третьим ребенком в семье и первым ребенком, который появился на свет абсолютно без проблем. С двумя первыми при родах были немыслимые трудности. За пару дней до моего рождения моя мать прокляла мою бабушку и потом панически боялась, что произойдет что-то скверное. И когда я без всяких проблем появился на свет, я был Божьим подарком.

Б.Х.: Священники почти все жертвуются Богу во искупление чего-то в их семье и чтобы компенсировать некую несправедливость. То, что ты описываешь, — совершенно типичная ситуация. Поэтому пожертвованные таким образом зачастую и сердятся на Господа Бога. Это бывает заметно и у пап, когда они ведут себя так, словно втайне злятся на Бога и скорее отвращают от него людей, чем привлекают. Но когда кто-то втянут в такую динамику, нужно смотреть на это с сочувствием.

Много лет назад меня пригласили на курс для евангелистских викариев в Швейцарии. Я слишком поздно заметил, что в отношениях с группой ситуация была совершенно невыносимой. Ведь я был единственным католиком среди них, да к тому же еще и бывшим священником, и они смеялись надо мной. Они говорили: «Ты же даже не христианин». Тогда я сказал себе: «Я отомщу». Потом я выжидал удобного случая. Это был очень важный процесс, который должен был быть.

Через несколько дней у меня появилась идея, как мне это сделать. Во второй половине дня после кофе я совершенно невинно сказал: «Мне тут пришло в голову одно упражнение, но оно так ужасно, что я едва осмеливаюсь его предложить. А речь, собственно, о том, что мы могли бы поставить на середину стул, а вы бы представили себе, что на нем сидит Иисус, и каждый бы ему что-то сказал». Они тут же начали это упражнение, и дело тогда дошло до невероятных вспышек ненависти. В заключение я сказал: «Я не нахожу у Него никакой вины». Такой была моя месть.
Несколько недель назад я встретил одного из участников того курса. Он напомнил мне кое-что, о чем я уже забыл, а именно, что тогда во время этого упражнения, кто-то из них побежал на кухню, взял нож и с ножом пошел к стулу. Так велика была его злость. Лишь немногие из тех священников, которые были принесены в жертву, делают Бог честь. Они не могут этого, и требовать от них этого тоже нельзя. Поэтому они зачастую ожесточаются, когда становятся старыми.
Как спастись теперь человеку от этого?

Фридрих: Я отграничился от моей матери.

Б.Х.: Это не приносит решения, напротив, это еще больше цементирует ситуацию. Дать свободу могло бы; если бы ты сказал: «Мама, для тебя я рад это делать!» В этот момент жертва выходит из позиции жертвы. Тогда она больше не пассивна, а активна. Дай этому на себя подействовать, Фридрих. Хорошо?
На четвертый день вечером

Фридрих: Мне на ум пришла внебрачная дочь моего деда по отцовской линии, из моей семьи она была совершенно исключена. Моя мать рассказала мне об этом уже очень очень поздно. Эта дочь выросла у своей матери, а потом ушла в монастырь.

Б.Х.: Кто должен был бы уйти в монастырь, если уж думать в таких категориях? Ну да, конечно, дед, но дочь взяла на себя искупление его проступка.

Фридрих: Одна сестра моего отца тоже ушла в монастырь, и одна моя сестра тоже.

Б.Х.: Что-то уж очень часто у вас такое случается.

Фридрих: Да, две сестры моей матери тоже ушли в монастырь, а один брат моей мамы покончил с собой.

Б.Х.: С точки зрения системной динамики это одно и то же: уйти -в монастырь или покончить с собой.

Расскажу-ка я тебе одну маленькую историю. (Кто-то хватается за карандаш, чтобы записать.) Кто записывает, тот похож на человека, который идет на лужайку, срывает цветок, а возвратившись домой видит, что цветок уже завял.

Любовь

Одному мужчине приснилось ночью, что он услышал голос Бога, который ему сказал: «Встань, возьми сына твоего, единственного, которого ты любишь, и принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой я скажу тебе».

Наутро мужчина встал, посмотрел на своего сына, единственного, которого любил, посмотрел на жену свою, мать ребенка, посмотрел на своего Бога. Он взял ребенка,' повел его на гору, построил алтарь, связал ему руки, достал нож и хотел его убить. Но тут ему был другой голос, и вместо сына он зарезал овцу. Как смотрит сын на отца? Как отец на сына? Как жена на мужа? Как муж на жену? Как смотрят они на Бога? И как смотрит Бог — если он существует — на них?
Еще одному мужчине приснилось ночью, что он слышал голос Бога, который сказал ему: «Встань, возьми сына твоего, единственного, которого ты любишь, и принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой я скажу тебе». /

Наутро мужчина встал, посмотрел на своего сына, единственного, которого любил, посмотрел на жену свою, мать ребенка, посмотрел на своего Бога. Он сказал в ответ ему в лицо: «Я не сделаю этого!»

Как смотрит сын на отца? Как отец на сына? Как жена на мужа? Как муж на жену? Как смотрят они на Бога? И как смотрит Бог — если он существует — на них?
На пятый день пополудни

Фридрих: Что меня сейчас больше всего волнует, так это моя профессия и мои отношения. С одной стороны, я полон жизни в моей профессии, с другой стороны, я влюбился в одну женщину. Я думаю, здесь что-то не так.

Б.Х.: Да, что-то тут не так.

Фридрих: В этом направлении течет слишком много энергии, и это слишком занимает мои мысли.

Б.Х.: Да, это называют маниакальным. Если ты это так описываешь, значит это относится только к тебе. «Я чувствую себя хорошо, у меня много энергии, я...» А что же та женщина? Она тобою просто пользуется. Она попадает в позицию матери, а ты уходишь в позицию ребенка. И у вас ничего не складывается, потому что ваши отношения не имеют для тебя никаких последствий. Здесь можно увидеть отличие влюбленности от любви.

Женщина, которая моложе, всегда представляет собой мать. Если пожилой человек ищет себе молодую девушку, то ищет он свою мать. Это уклонение от равенства. В этом случае внешне все выглядит так, будто превосходство за ним, но в действительности в этой позиции для него главнее женщина, которая младше его, а не он для нее. Тогда это отношения мать — сын. В свою очередь, то же самое относится к женщинам. По этой причине такие отношения не могут ничем стать.

Фридрих: Да, это так, с равной женщиной я менее способен завязать отношения. Тут мне не так легко установить для себя границу! между профессией и отношениями.

Б.Х.: Но тогда тут была бы возможна и любовь. С не равной тебе это невозможно. Это касается обоих направлений: для мужчины мать] может быть представлена женщиной как намного старше, так и на-* много моложе его. А для женщины отца может представлять мужчина как намного старше, так и намного моложе ее. Но есть, конечно, определенный возрастной диапазон, внутри которого возможны партнерские отношения.

Фридрих: Если бы у меня было хорошее чувство, я бы, вероятно, уже сделал выводы. Но пока этого еще нет.

Б.Х.: Да, точно, но даже если бы ты их сделал, сначала это тоже пошло бы вкривь и вкось.

Фридрих: Значит, надо с самого начала проводить четкую границу?

Б.Х.: Или определеннее двигаться в выбранном направлении.

Фридрих: И когда я увижу результат?

Б. X.: Если ты ближе подойдешь к тому, что выбрал, это будет иметь последствия. Тогда появится другая серьезность, к примеру, это может означать, что ты должен отказаться от своей профессии. Тогда ты увидишь, насколько серьезен твой выбор.

Фридрих: По-другому мне из этого не выйти?

Б.Х.: Я думаю, нет.

Фридрих: Значит, сначала должно пойти несколько наперекосяк?

Б.Х.: Нет, не должно. Я просто даю тебе кое-что обдумать. Ну вот, теперь ты намного серьезнее, у тебя другое выражение лица, ты сосредоточен. Это теперь другой след для тебя, тут я тебя для начала оставлю и вернусь к этому позже.

На пятый день вечером

Фридрих: Меня по-прежнему довольно сильно занимает то, что ты мне сегодня сказал, но я думаю, что я уже даю очень много любви...

<< предыдущая страница следующая страница >>