Доклад продолжение исследований в области «Экономической социодинамики» (кэс) и «Теории опекаемых благ»

Рубинштейн А.Я.

ИЭ РАН (Москва)

Панъевропейская высшая школа (Братислава)

«НОРМАТИВНЫЙ ПОВОРОТ» В ЭКОНОМИЧЕСКОМ АНАЛИЗЕ.

МЕТОДОЛОГИЯ, ТЕОРИЯ, ПОЛИТИКА

(краткий реферат)

Представленный доклад - продолжение исследований в области «Экономической социодинамики» (КЭС) и «Теории опекаемых благ», которые начались в конце 90-х годов прошлого столетия (Гринберг, Рубинштейн (2000, 2008), Grinberg, Rubinstein (2005, 2010), Рубинштейн (2009, 2011)). Следует отметить, что понятие «нормативный поворот» (Hands (2010), Хендс (2012)), вошедшее в название данного доклада, используется в более широком контексте экономического анализа, затрагивая вопросы методологии, теории и политики государства.

Методология. В методологической части исследования рассматриваются два важнейших принципа неоклассической теории. Речь идет о рациональном поведении индивидуума и парадигме методологического индивидуализма.

Начну с такой фундаментальной предпосылки, как рациональное поведение индивидуума. После Герберта Саймона (Саймон (1993)) и работ поведенческих экономистов, накопивших коллекцию эмпирических аномалий (Kahneman, Tversky (1986, 2000), Канеман, Тверски (2003) Bardsley еt al. (2009)), все большее признание получат тезис, в соответствии с которым реальное поведение агентов отличается от того, что предсказывает позитивная теория рационального выбора. Собственно это и позволило Уэйду Хэндсу сделать вывод о методологическом сдвиге, о «нормативном повороте» - положению, когда рациональный выбор не воспринимается более в качестве адекватного описания экономической деятельности большинством ученых» (Хэндс (2012, с.52)). На этом фоне действительно становится все более заметным «нормативный поворот»: на смену позитивной теории рационального выбора, объясняющей, «что происходит», приходит нормативная теория, которая объясняет, что должны делать агенты или «как должно быть».

Не вдаваясь в тонкости взаимосвязей между позитивной и нормативной теориями, замечу, что подобный методологический сдвиг не мог не «задеть» экономическую теорию благосостояния, заставив ряд авторов вновь вернуться к мериторной методологии Ричарда Масгрейва (Musgrave (1959, 1994), Tietzel, Muller (1998)). В более модной «упаковке» поведенческой экономики Санштейн и Талер фактически повторили патерналистский тезис мериторики из более ранней работы того же Талера и прежнего его соавтора Шифрина (Thaler, Shefrin(1981)) о «политике «мягкого подталкивания» (Sunstein, Thaler (2008)). В целом же после работ Ричарда Масгрейва и признания политики патернализма экономику благосостояния можно трансформировать в «Теорию опекаемых благ», в которой, как и в мериторике, государство знает, «как должно быть».

При этом с точки зрения экономической методологии наиболее дискутируемым вопросом в «Теории опекаемых благ» остается категория общественного интереса, обуславливающего «знание» государства, «как должно быть». В соответствии с утилитаристским подходом общественное благосостояние определяется благосостоянием отдельно взятых членов общества (И. Бентам, В. Парето, Дж. Хикс, А. Бергсон, П. Самуэльсон, К. Эрроу). В последнее время и, главным образом, благодаря работам Амартии Сена (Sen (1999), Сен (1996, 2004)), развитие теории благосостояния стали связывать все же с использованием менее ограниченной, по сравнению с утилитаризмом, философии, для которой понятия свобода, этические принципы, справедливость, взаимозависимость и взаимодействие индивидуумов являются существенными элементами.

При этом надо ясно понимать, что вопросы эти возникли не сегодня и даже не вчера. Общественные интересы в целом, как и их взаимосвязи с индивидуальными предпочтениями, - это «вечные сюжеты», кочующие по странам и эпохам. К концу девятнадцатого столетия обозначились два тренда и соответствующие им традиции в интерпретации общественного интереса. Так, английская традиция отрицала саму возможность существования каких-либо интересов, отличных от агрегата предпочтений индивидуумов (индивидуализм). Германская же традиция, наоборот, допустив наличие интересов общества как такового (холизм), признала категорию «коллективные потребности» в качестве фундаментальной основы знаменитой «немецкой финансовой науки». В качестве попытки объединения этих традиций в докладе представлена «Концепция экономической социодинамики» (КЭС), ядром которой является тезис о том, что «у всякой общности людей в целом могут существовать нормативные интересы, отличные от интересов индивидуумов, составляющих эту общность».

Разработка и развитие КЭС поставили вопрос о смене еще одного фундаментального положения неоклассической теории - принципа методологического индивидуализма. В связи с этим в докладе представлена дискуссия «индивидуализм и/или холизм?» и сформулирован вывод о правомочности экономического анализа, основанного на взаимодополняемости методологического индивидуализма и холизма (Giddens (1984), Taylor (1989), Бхаскар (1991), Крозье (1993), Touraine (2005), Хайек (1992), Шаститко (1996), Автономов (1998), Тейлор (2001), Ходжсон (2008), Гофман (2011), Полтерович (2011))

Теория. Характерный для КЭС принцип взаимодополняемости методологического индивидуализма и холизма трансформируется в две ветви формирования интересов общества: рыночную и политическую. Причем политическая ветвь формирования нормативных интересов общества – это не просто теоретическая абстракция, а реальный и наблюдаемый процесс, обслуживаемый институтами общества. Причем, рассматривая политическую ветвь формирования нормативных интересов общества, обосновывая их автономность и несводимость к интересам индивидуумов, участвующих в генерировании рыночного общественного интереса, не следует думать, что нормативные интересы определяет какой-то мистический орган или иная абстракция.

Как и в случае с рыночной ветвью общественного интереса, так и при формировании нормативного интереса общества участвуют конкретные люди, вступающие в определенное взаимодействие между собой и существующими институтами. Проблема совершенно в другом: это одни и те же люди или разные индивидуумы; это одни и те же институты или разные институциональные среды, имманентные каждой из двух ветвей формирования общественных интересов. В докладе обосновывается следующий тезис «Теории опекаемых благ» - речь должна идти не о различном поведении индивидуумов в отношении одного и того же события, а о другом поведении в отношении другого события и, как правило, других людей.

Обсуждая развитие КЭС и «Теорию опекаемых благ», включая наличие нормативного интереса общества, формируемого «другими людьми» в рамках политической ветви, нельзя забывать и вердикт Р. Будона – «признание интересов общности людей в целом правомочно в том случае, если этот субъект наделен институциональными формами, позволяющими ему принимать коллективные решения (Boudon (1979)). Речь, таким образом, должна идти и о политическом устройстве государства, и институтах гражданского общества, обеспечивающих возможность принятия коллективных решений.

Замечу здесь, что, если в недавнем прошлом доминировала концепция «благожелательного государства», активность которого направлена на реализацию, действительно, общественных интересов, то к концу двадцатого столетия все большую роль начинает играть тезис о смещении общественного выбора и связанных с ним политических решений в сторону интересов правящих элит (Stigler (1971)). На эту же тенденцию обращает внимание и Жан-Жак Лаффон, рассматривающий «аутентичного советника» правящей партии, который предлагает программу действий, увеличивающую выгоды своей партии в данной экономической и политической ситуации» (Лаффон (2007, с. 22-23)).

И дело не только в том, насколько представителен парламент и как организована его работа. В силу неоднородности общества сформулированный правящей партией нормативный интерес всегда будет отличаться от реальных потребностей социума. Относится это к любым «коллективным решениям». Поэтому необходимо исследовать возможности развития институтов гражданского общества, которые в условиях неопределенности интересов социума способны уменьшить отклонение от них общественных интересов, сформулированных политиками.

Разделяя присущий многим исследователям скепсис в отношении возможности политических решений, адекватных реальным общественным преференциям, я исхожу из того, что противостоять этому при отсутствии развитых институтов гражданского общества, соответствующих каналов выражения мнений и требований различных общественных групп, законных возможностей отстаивания их прав очень сложно, если вообще возможно. Задачи такого рода или хотя бы пути их решения также должны быть отражены в соответствующей теоретической конструкции. Но какими бы ни были общественные преференции, сформулированные парламентом в качестве нормативных интересов общества, их необходимо учесть в экономическом описании и они должны найти свое место в экономической политике.

В заключении доклада рассмотрены основные принципы экономической политики государства, отражающие «нормативный поворот», определивший основы этой политики – «теорию опекаемых благ».

Примечание. Список цитируемой литературы будет представлен в основном тексте доклада