«Информационное общество». 2010.№5. С. 6-15. Информационная этика Рафаэль Капурро - umotnas.ru o_O
Главная
Поиск по ключевым словам:
страница 1
Похожие работы
Название работы Кол-во страниц Размер
Инновационная составляющая «новой экономики» 1 163.77kb.
Рафаэль (1483-1520) Рафаэль (Раффаэлло Санти) 1 18.25kb.
Рафаэль (1483 – 1520). Гений гармонии. Наиболее светлые и возвышенные... 1 46.87kb.
10 класс (68 ч) раздел I. Общество и человек т е м а 1 1 220.79kb.
Соколов А. В. Философия информации : учеб пособие / А. В. Соколов; 1 26.81kb.
Хартия «этнического правописания» 1 120.16kb.
Программа дисциплины библиотечное дело томской области направление... 1 25.03kb.
Постиндустриальное, информационное общество: социальная структура... 1 77.27kb.
Кафедра компьютерного права 1 133.08kb.
Функциональная спецификация Интернет-портал «Информационное общество... 3 401.99kb.
Становление ценностной структуры научной деятельности: этика знания... 1 76.21kb.
Фильтр Винера (Норберт Винер) 1 20.88kb.
Викторина для любознательных: «Занимательная биология» 1 9.92kb.

«Информационное общество». 2010.№5. С. 6-15. Информационная этика Рафаэль Капурро - страница №1/1

«Информационное общество».-2010.-№5.-С.6-15.
Информационная этика
Рафаэль Капурро

Директор Международного центра по проблемам информационной этики (ICIE)

г. Карлсруэ, Германия
Аннотация: В статье рассматриваются эти­ческие аспекты воздействия цифровых ИКТ на общество и окружающую среду. Внимание акцентируется на таких вопросах, как свобода, перегруженность информацией, интернет-зави­симость, цифровой разрыв, конфиденциальность частной жизни, межкультурное общение. Основ­ной тезис состоит в том, что изучение этических аспектов может и должно способствовать пре­одолению проблем и нахождению устойчивых решений в цифровую эпоху. Информационная этика является важнейшим междисциплинарным и поликультурным отражением трансформации жизни людей благодаря использованию ИКТ.
Ключевые слова. Информационное общество, ИКТ, информация, этические проблемы, ангелетика, цифровое неравенство, коммуникация, свобода доступа, права человека, экологический кризис, частная жизнь, цифровая глобализация, цифровая онтология.


Введение

Начиная со второй половины прошлого века уче­ные — специалисты в области вычислительной техники, такие как Норберт Винер (Norbert Wiener) [42] и Йозеф Вайценбаум (Joseph Weizenbaum) [41], привлекали внимание обще­ственности к этическим проблемам, возникаю­щим в связи с появлением и использованием вы­числительной техники, социальная значимость которых сопоставима со значимостью проблем использования атомной энергии. Первоначаль­но в обсуждении делался акцент на моральной ответственности специалистов, однако Винер и Вайценбаум, говоря о возможном воздействии компьютерных технологий на жизнь людей, име­ли в виду нечто большее, затрагивающее обще­ство в целом.

Спустя полвека после публикации эпохального труда Винера эта проблема была поднята на Все­мирной встрече по вопросам информационного общества (ВВУИО), принявшей обязательство: «...построить ориентированное на интересы лю­дей, открытое для всех и направленное на раз­витие информационное общество, в котором каждый мог бы создавать информацию и знания, иметь к ним доступ, пользоваться и обменивать­ся ими, с тем чтобы дать отдельным лицам, об­щинам и народам возможность в полной мере реализовать свой потенциал, содействуя своему устойчивому развитию и повышая качество сво­ей жизни на основе целей и принципов Устава Организации Объединенных Наций и соблюдая в полном объеме и поддерживая Всеобщую де­кларацию прав человека» [43].

На ВВУИО также была предложена политическая повестка дня, которая в частности предусматри­вала: «...использование потенциала информа­ционных и коммуникационных технологий для достижения сформулированных в Декларации тысячелетия целей развития, а именно ликви­дации крайней нищеты и голода, обеспечения всеобщего начального образования, содействия равенству мужчин и женщин и расширения прав и возможностей женщин, сокращения детской смертности, улучшения охраны материнства, борьбы с ВИЧ/СПИДом, малярией и другими за­болеваниями, содействия экологической устойчи­вости и формирования глобального партнерства в целях развития для обеспечения более мирного, справедливого и процветающего мира» [43].

Резко активизировались (особенно с распро­странением интернета) как научные, так и общественные дебаты по этическим проблемам использования ИКТ. Я отношу к понятию информационной этики в узком смысле все, что касает­ся воздействия цифровых технологий на общество и на окружающую среду в целом, а также решения этических проблем, связанных с функционированием онлайновых СМИ (этика цифро­вых СМИ) в частности. Понятие информационной этики в широком смысле охватывает всю инфор­мационную и коммуникационную сферу, вклю­чая, но не ограничиваясь ими, цифровые сред­ства массовой информации.

В первой части настоящей работы затрагивают­ся этические аспекты воздействия ИКТ на об­щество и окружающую среду. Во второй части я рассматриваю такие вопросы, как конфиден­циальность, перегруженность информацией, интернет-зависимость, цифровой разрыв, контроль, робототехника, неприкосновенность частной жизни с точки зрения межкультурного общения. Основной тезис состоит в том, что изучение эти­ческих аспектов может и должно способствовать преодолению проблем и нахождению устойчи­вых решений, необходимых для того, чтобы дать адекватные ответы на технологические вызовы цифровой эпохи.




Глобальное воздействие ИКТ на общество и окружающую среду
Современное общество широко использует циф­ровые информационные сети в экономической, политической и экологической сферах.

Значимость цифровых ИКТ для развития эконо­мики стала очевидной в 2000 году, когда лопнул мыльный пузырь «доткомов» (интернет-компаний), что, с моей точки зрения, стало одним из основных факторов, вызвавших последний финансово-экономический кризис. Если выйти за рамки моральной ответственности отдельных политиков, банкиров и менеджеров, то можно увидеть системную проблему, связанную с пере­водом в цифровой формат финансово-экономи­ческой корреспонденции и информации. Цифро­вой капитализм всегда мог и до сих пор может обходить национальные законы и нормы между­народного права, контрольно-надзорные органы и механизмы, а также правила, нормы и кодексы добросовестного управления, результатом чего становится глобальный кризис доверия не толь­ко внутри системы, но и с точки зрения отноше­ния социума к этой системе.

Многие эксперты в сферах политики и эконо­мики согласны с тем, что для создания ориен­тированной на человека и устойчивой мировой экономической системы необходимы нацио­нальные и международные контрольные учреж­дения, а также соответствующие нормы между­народного права и правила саморегулирования. Научные исследования проблем цифровой эти­ки должны стать обязательными для экономики и бизнеса. По аналогии с уже давно работаю­щими комитетами по биоэтике необходимо так­же иметь соответствующие органы и в области информационной этики, приняв в качестве мо­дели, например, Европейскую группу по этике в науке и новых технологиях при Европейской комиссии (EGE) [11].

ИКТ оказывает глубокое воздействие на по­литику, что привело к превращению демократии XX века, основанной на вещательных средс­твах массовой информации, в медиакратию, базирующуюся на новых видах интерактивного участия в жизни общества с помощью цифровых технологий. Новые интерактивные СМИ ослаб­ляют иерархическую, построенную «из центра в массы» структуру традиционных глобальных средств массовой информации, предоставляя отдельным людям, группам и целым сообществам возможность выступать распространителями, а не только лишь получателями информационных сообщений.

Мы живем в обществе посланий (message). Я на­зываю деятельность по изучению посланий, включая тех, кто их посылает (messengers), ангелетикой (от греческого: angetıa/angelos = пос­лание/вестник) [12]. Новые ИКТ широко исполь­зуются для участия масс в политической жизни в интересах протестных групп, а также в интере­сах освободительных и борющихся за мир дви­жений. Однако с таким же успехом цифровые информационные сети открывают возможности для новых структур политического наблюдения и сыска, цензуры и контроля над отдельными людьми и целыми обществами. Цифровая этика могла бы поставить вопрос о праве человека на обмен информацией.

Интернет превратился в основную инфраструк­туру социальной коммуникации на локальном и глобальном уровнях. Свободу доступа следует рассматривать как основополагающий этичес­кий принцип, аналогичный принципам свободы слова и свободы печати. Некоторые из прав, за­явленных во Всеобщей декларации прав челове­ка, такие как право на свободу мысли, совести и религии (статья 18), право на свободу убеж­дений и их свободное выражение (статья 19) и право на свободу мирных собраний и ассоциа­ций (статья 20), должны быть четко определены и истолкованы с учетом новых и уникальных воз­можностей размещенных в интернете цифровых средств массовой информации. Лоуренс Лессиг [29] предвидел ситуацию, когда общедоступ­ность киберпространства будет поставлена под угрозу некими местными рыночными правилами, индустрией программного обеспечения, нацио­нальными законодательствами и нравственными традициями. Он написал следующее: «Если мы ничего не предпримем, кодекс киберпространс­тва изменится. Невидимая рука изменит его весьма предсказуемым образом. Ничего не де­лать означает смириться именно с этим. Сми­риться с теми переменами, к которым приведет изменение этого кодекса. Смириться с тем, что киберпространство станет менее свободным или свободным по-иному, нежели то пространство, каким оно было раньше» [29, с. 109].

Свободный интернет может способствовать ук­реплению мира и демократии, но он может также использоваться в целях манипулирования и кон­троля. По этой причине я считаю необходимым выработать режим управления использовани­ем интернета в ходе межкультурных дискуссий и на основе демократических ценностей и прав человека [38].

Третий вопрос, который я хотел бы поставить, касается влияния материальных аспектов ИКТ на природу и природные ресурсы. Пробле­ма электронных отходов должна стать одним из основных тем информационной этики [2, 27]. Эта проблема касается захоронения и утилиза­ции электронных устройств любых видов, что уже сегодня является очень серьезной про­блемой для населения и окружающей среды, особенно в странах третьего мира, куда они экспортируются.

Необходимо срочно начать решать вопросы ус­тойчивого развития и глобальной справедливос­ти, используя возможности, которые предлагают те же средства массовой информации для со­действия улучшению жилищных условий, сокра­щению масштабов голода и борьбы с болезнями. Иными словами, я призываю к расширению кон­цепции прав человека и включению в нее прав биосферы (помимо человека) и природы. Ны­нешний экологический кризис — это ясное ука­зание на то, что мы должны изменить свою жизнь, стать не хозяевами, а управляющими окружаю­щей природной средой.
Актуальные темы в области информационной этики
Актуальными для информационной этики явля­ются такие темы, как интеллектуальная собст­венность, неприкосновенность частной жизни, безопасность, перегруженность информацией, цифровой разрыв, дискриминация по признаку пола, искусственные «посредники», виртуальная реальность, робототехника, достоверная и акту­альная информация об окружающей среде и цен­зура [17, 21, 20, 24]. Все это относится к объектам тщательной этической оценки не только с точки зрения всеобщих прав и принципов, но и с точки зрения различий между культурами, историчес­ких и географических особенностей, что пред­полагает наличие разных теоретических основ и практических вариантов решения проблем. Эта область этических исследований сегодня назы­вается «межкультурной информационной эти­кой» (МИЭ) [5, 25, 6].

В этом плане особую значимость приобретает вопрос о том, как различные культуры челове­чества могут процветать в условиях глобальной цифровой среды, избегая при этом опасности изоляции или потери идентичности. Исследова­тельские структуры по вопросам информацион­ной этики активно работают в Африке (Африкан­ская сеть информационной этики) и в Латинской Америке (Латиноамериканская сеть информаци­онной этики). Понятие «межкультурной инфор­мационной этики» (МИЭ) можно определить как в узком, так и в широком смыслах. В узком смыс­ле МИЭ рассматривает воздействие информаци­онно-коммуникационных технологий на различ­ные культуры, а также фокусируется на том, как ее конкретные аспекты воспринимаются с точки зрения различных культурных традиций. В широком смысле МИЭ рассматривает межкультур­ные аспекты, обусловленные развитием не толь­ко ИКТ, но и средств массовой информации, проводя при этом обширные исторические со­поставления. Межкультурная информационная этика изучает возникающие проблемы как в опи­сательном, так и в нормативном разрезе. Такие сравнительные исследования могут проводиться на конкретном материале либо на уровне онто­логических или структурных постулатов [5, 25].

Цифровое наблюдение в общественных местах должно, по идее, обеспечивать охрану и бе­зопасность, противодействуя случайным или преднамеренным угрозам, таким как преступные действия или террористические акты. Но в то же время оно угрожает независимости, анонимности и доверию, которые составляют основу демокра­тического общества. Новые технологии, позволя­ющие отслеживать местонахождение отдельных людей с помощью систем радиочастотной иден­тификации (RFID) или ИКТ-имплантов, столь же непредсказуемы в плане возможных опасностей и преимуществ. Поэтому они нуждаются в особо тщательном изучении и контроле [19].

Последние достижения в сфере робототехники демонстрируют широкий спектр ее применения в повседневной жизни наряду с использованием в промышленной или военной сферах [16]. Робо­ты являются зеркальным отражением нас самих. Какие концепции социальности моделируются и реализуются робототехникой? Интеллектуаль­но-этический диалог человека и робота (помимо проблем встраивания в роботов этических ко­дексов и превращения их в некие «машины, об­ладающие моралью» [40]) до сих пор находится в зачаточном состоянии [3, 15].

Еще одна проблема — перегруженность инфор­мацией, которая оказывает огромное влияние на повседневную жизнь миллионов людей [10], порождая новые виды заболеваний и ставя серь­езные проблемы перед медицинской практикой [4]. У нас отсутствует систематизированное по­нимание патологий информационного общества. Столь же большую озабоченность вызывает про­блема интернет-зависимости, особенно среди молодого поколения. Растет потребность в «сво­бодных от сотовой связи» местах или периодах времени, когда можно отвлечься от необходимо­сти быть постоянно доступным. Этические раз­мышления над этими вопросами приводят нас к концепции искусства жить. Некоторые мысли на этот счет высказал французский философ Ми­шель Фуко (Michel Foucault). Он выделил следу­ющие виды технологий:

«технологии производства, позволяющие нам производить, преобразовывать вещи или манипулировать ими»;

«технологии знаковых систем, которые поз­воляют нам использовать знаки, символы или обозначения»;

«технологии власти, которые определяют поведение индивидов и подчиняют их определенному влиянию или приводят к господс­тву, объективизации субъекта»;

«технологии "самости", которые позволяют индивидам собственными средствами или с помощью других лиц производить опре­деленное число операций над собственным телом и душой, мыслями, поведением и спо­собами существования с тем, чтобы преобра­зовать себя для достижения определенного состояния счастья, чистоты, мудрости, идеа­ла или бессмертия» [22, с. 18].

Но кто может гарантировать справедливое рас­пределение преимуществ от применения ин­формационных технологий и использование их людьми для формирования собственной жизни? [9, 14, 13].

Другая важная проблема информационной эти­ки, связанная с так называемой «цифровым нера­венством», не должна рассматриваться только как проблема технического доступа к интернету. Она затрагивает целый ряд вопросов, в том числе вопрос о том, как люди могли бы лучше управлять своей жизнью, используя новые интерактивные цифровые СМИ и избегая опасностей эксплуата­ции, нивелирования, колониализма и дискрими­нации в сфере культуры. Отдельные люди, как и общество в целом, должны знать о возможнос­тях, возникающих при комбинировании традици­онных и цифровых СМИ в зависимости от потребностей, интересов и культурных традиций [35]. Концепция открытого информационного обще­ства для всех, разработанная в процессе ВВУИ0, должна стать глобальной и плюралистической одновременно. Такие понятия, как гибридизация или «полифония», являются этическими марке­рами, которые следует принимать во внимание, очерчивая новые контуры свободы и мира в том обществе, которое все больше и больше опреде­ляется влиянием цифровых технологий.

Проблема конфиденциальности — прекрасный пример того, как конкретные этические вопросы воспринимаются с точки зрения различных куль­турных традиций, например китайских, тайских, японских. Неприкосновенность частной жизни становится ключевым вопросом, поскольку ка­сается основных представлений о человеческой личности. Противоядием от «трудностей пе­ревода», возникающих в силу монологических умозаключений, направленных на сокращение различий в собственном языке, является межкультурный диалог.


Обеспечение неприкосновенности частной жизни в Китае
Лю Яо-Хуай (Lü Yao-Huai) проанализировал опыт частной жизни современных рядовых жителей Китая [30]. По его мнению, начиная с экономи­ческих и политических реформ 1980-х годов про­исходит трансформация представлений о част­ной жизни. Эти морально-культурные изменения затрагивают в основном три аспекта:

Право на свободу личности более не является запретной темой; собеседник может отказаться отвечать на тот или иной вопрос, сославшись на то, что это его «личное дело».

Наблюдается также тенденция не вмешивать­ся в то, что воспринимается как частная жизнь другого человека.

3. Общепринятая китайская концепция част­ной жизни «йинси» («постыдный секрет») была расширена путем включения в нее всей личной информации, которую люди не хотели делать до­стоянием окружающих, вне зависимости от того, является ли она «постыдной» или нет.

С появлением интернета в 1990-е годы в Китае возникла проблема неприкосновенности личных данных. Лю Яо-Хуай дает обзор нормативно-пра- вовой базы защиты данных в Китае и рассматри­вает следующие этические принципы:

принцип уважения;

принцип информированного согласия;

принцип равновесия (между защитой част­ной жизни и общественной безопасностью);

принцип социальной ректификации (очищения).

Последние два принципа общество принимает как ценность более высокого порядка. Лю Яо-Ху­ай ставит под сомнение утверждение о том, что понятие неприкосновенности частной жизни ос­тается инородным для многих китайцев. Он аргу­ментирует это тем, что в сельской местности, сле­дуя традициям коллективизма, люди проявляют больше интереса к жизни других людей, нежели жители городов. Опубликованные к настояще­му моменту в Китае материалы по проблемам информационной этики в сфере частной жизни интерпретируют неприкосновенность частной жизни как инструментальное, а не внутренне присущее благо. Китайские исследователи ут­верждают, что обеспечение неприкосновеннос­ти частной жизни второстепенно по сравнению с обеспечением общественного порядка. Хотя многие китайцы до сих пор считают, что в рамках семьи не существует права на частную жизнь, оп­рос представителей молодого поколения пока­зывает противоположенное мнение. Лю Яо-Хуай прогнозирует усиление влияния западных взгля­дов на неприкосновенность частной жизни. Однако традиционная китайская культура, по его мнению, не примет по этому вопросу полностью западную позицию [30].


Обеспечение неприкосновенности частной жизни в Таиланде
Крисана Китиядисаи (Krisana Kitiyadisai) изуча­ет изменения понятия неприкосновенности част­ной жизни в тайской культуре, которая базирует­ся на коллективизме и отсутствии конфронтации [28]. «Находиться в личном пространстве» для традиционного Таиланда означает быть в семей­ном кругу, вместе с другими членами семьи. От­сутствие в тайском языке слова, обозначающего частную жизнь/интим, обусловлено, по мнению

Китиядисаи, феодальным наследием тайского общества с его системой иерархических рангов, протоколов вежливости и патронажем. Тесные взаимоотношения базируются на принципе от­каза от конфронтации во избежание катастро­фических последствий «потери лица» (сиар-на) вместо «сохранения лица» (куу-на). По мнению Китиядисаи, «комбинация частной жизни как «личных дел» (рувнг-суан-туа) и права на «невмешательство» способствует «сохране­нию лица»» [28, с. 8]. Эти ценности аналогичны конфуцианским ценностям: «почитания предков, уважения "лица", ответственности, лояльнос­ти, скромности и смирения» [28, с. 24] Согласно постулатам буддизма, права человека не явля­ются внутренне присущим человеку признаком, однако они необходимы, чтобы человек прожил добродетельную жизнь. Китиядисаи дает общий обзор законодательства, регулирующего вопро­сы защиты данных в Таиланде. Она подчеркивает, что растет противоречие между «проникающими извне либерально-демократическими ценностя­ми» и «традиционными тайскими ценностями».

Сорадж Хонгладаром (Soraj Hongladarom) описы­вает серьезную угрозу для неприкосновенности частной жизни граждан Таиланда [26]. Тайское правительство планирует ввести цифровые на­циональные карточки удостоверения лично­сти в стране, которая не имеет специального закона о защите персональных данных. Угроза политических злоупотреблений ставит вопрос определения частной жизни и обоснования ее неприкосновенности. Хонгладаром рассматри­вает этот вопрос с точки зрения двух знаменитых буддийских мудрецов — Нагарджуны (примерно 150—250 гг.н.э.), основателя ветви буддизма под названием Маханхаяна, и Нагасены (пример­но 150 г. до н.э.). Он пишет: «Я верю в важность буддийских постулатов в этой области по той причине, что буддизм выдвигает весьма интересные требования к себе и к индивиду, причем от этой концепции зависит сама идея частной жизни» [26, с. 109].

Тот факт, что буддизм отвергает идею индивиду­ального «я», не означает, что он отвергает час­тную жизнь. Для понимания этого противоре­чивого аргумента Хонгладаром проводит черту между абсолютным и общепринятым уровнем восприятия. С абсолютной точки зрения нет различия между субъектом и объектом. Если нет изначально существующего «я», то пред­ставление о частной жизни основывается на об­щепринятой идее о том, что это необходимо для демократии, и значит, частная жизнь имеет инструментальную, а не собственную или осно­вополагающую ценность. Тем не менее, по мне­нию Хонгладарома, разделение между собствен­ными и инструментальными ценностями имеет весьма шаткую основу, поскольку все ценности базируются на нашей приверженности этим цен­ностям. По учению Нагасены, ординарное «я» существует в обычной реальности, что кажется просто иллюзией после анализа с точки зрения «абсолютной истины». Хонгладаром сравнивает разделение Нагарждуны между «общепринятой истиной» и «абсолютной истиной» с предложенным Кантом разделением между «феноме­нальной» и «ноуменальной» сферами. Однако, в отличие от утверждений Канта, в буддизме не существует никакого «я», обеспечивающе­го трансцендентальное единство восприятия. Буддизм не отвергает понятие «частная жизнь». Частная жизнь принимается за инструмент обес­печения гармонии жизни в соответствии с идея­ми демократии. Однако «с абсолютной точки зре­ния Будды, частная жизнь не имеет совершенно никакого смысла» [26, с. 120]. В основе наруше­ний неприкосновенности частной жизни лежат три «ментальные скверны», а именно: жадность, гнев и заблуждения, противоядием против ко­торых выступает культивирование любви и ми­лосердия. Хонгладаром пишет: «Милосердие естественно возникает из осознания, т.е. когда один человек осознает, что другие человеческие существа не отличаются от него самого. Все мы хотим избавиться от страданий, и все мы стре­мимся к счастью. Преимуществом такого осозна­ния для целей информационной этики является то, что милосердие — это основной принцип, определяющий ценность того или иного дей­ствия» [26, с. 120]. Я бы сказал, что милосердие является «основным настроением» в восприятии буддистами уникальности мира и нашего существования, о котором мы волей-неволей должны заботиться.




Обеспечение неприкосновенности частной жизни в Японии
Аналогичные натяжки можно обнаружить и в Японии. Их проанализировали Макото Накада (Makoto Nakada) и Таканори Тамура (Takanori Tamura) в статье, которая изначально задумыва­лась как диалог между ними и мной и планиро­валась к публикации в том же сборнике «Этика и информационные технологии» [32, 8]. Очень жаль, что ограничения западной монологи­ческой академической культуры не допускают публикации этого диалога. По мнению Накады и Томуры, японцы живут в тройственном мире, а именно: в мире «сакаи», находящемся под влиянием западных ценностей; в мире «секен», или традиционных и коренных мировоззрений, и в мире «икаи», т. е. в мире, из которого появля­ется зло, бедствия и преступления. На примере того, как в ведущей газете «Асахи Симбун» осве­щаются такие происшествия, как убийства, Накада и Томура демонстрируют двойственность понятия «неприкосновенность частной жизни» в современной Японии. Они пишут: «хотя с по­зиций "сакаи" публикация персональной ин­формации о жертвах убийства по делу Тутиура рассматривается как вторжение в частную жизнь и нарушение прав человека, но с пози­ций традиционных ценностей и воззрений «се­кен» такая публикация одновременно служит предостережением против разрушения морали и этики, т.е. разрушения, уходящего корнями в «икаи», который выступает средоточием пре­дательства» [32, с. 28].

Такая жизнь в трех мирах порождает своеобраз­ную дискретную личностную идентификацию, которая разительно отличается от западной ме­тафизической раздвоенности. Одно из основных различий касается проблемы «самоотрицания», которое для большинства японцев представля­ется одной из важнейших ценностей буддизма. Это мировоззрение противоположно западной субъективности, из которой мы, жители запад­ных стран, выводим понятия и «неотъемлемые ценности» независимости и неприкосновеннос­ти частной жизни.


Выводы
Человечество воспринимает себя, в частности, посредством цифровых средств информации как совокупность или систему взаимоотношений. Кто мы есть, и кем мы хотим быть с человеческой точки зрения? Этот вопрос требует историчес­кого, а не метафизического ответа. Негативное восприятие такого единства представляет собой «балканизацию» и «империализм» всех мастей, включая цифровой.

Выступая 27 марта 1958 года по случаю пре­зентации документа «В ВАШИХ РУКАХ: пособие по проведению мероприятий, приуроченных к 10-й годовщине Всеобщей декларации прав че­ловека» ("IN YOUR HANDS: A Guide for Community Action for the Tenth Anniversary of the Universal Declaration of Human Rights"), Элеонора Рузвельт заявила: «С чего в конечном счете начинаются всеобщие права человека? С очень небольших мест, совсем близко от дома. Эти места такие ма­ленькие, что их не найти ни на одной карте мира. Но для отдельно взятого человека каждое такое место — это целый мир. Это квартал, в котором он живет; его школа или колледж; это завод, ферма или офис, где он работает. Именно в та­ких местах каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок стремятся к равному правосу­дию, равным возможностям, равному уважению человеческого достоинства без дискриминации. Пока эти права не наполнятся смыслом там, они будут мало что значить где-либо еще. Без со­гласованных действий граждан, направленных на защиту прав человека у себя на улице, нам нечего ждать улучшений в мире в целом» [37].

Шестьдесят лет спустя мы гораздо лучше осоз­наем, насколько важной была эта декларация и насколько сложно было воплощать ее в жизнь, обеспечивая соблюдение прав человека «в небольших местах, совсем близко от дома». Эта декларация стала не только правильным эти­ческим и политическим ответом на злодеяния Второй мировой войны, но и исходной точкой международной политики нового типа, основан­ной на единых этических ценностях и принципах, для преодоления вызовов мира цифровой глоба­лизации. Тем не менее сегодня мы сталкиваем­ся с дополнительными глобальными вызовами, которые отражены в задачах, зафиксированных в Декларации тысячелетия ООН, а именно:

 искоренение крайней нищеты и голода;

 обеспечение всеобщего начального образования;

 поощрение равенства мужчин и женщин, расширение прав и возможностей женщин;

 сокращение детской смертности;

 улучшение охраны материнства;

 борьба с ВИЧ/СПИДом, малярией и другими заболеваниями;

 обеспечение экологической устойчивости;

 формирование глобального партнерства в целях развития.
Осуществление этих целей также начинается «в небольших местах, совсем близко от дома». Их можно достичь только в том случае, если мы про­должим и расширим кампанию обеспечения сво­боды в отношении природы, т. е. если мы распро­страним цели соблюдения прав человека также и на природу. Цифровая глобализация должна показать нам взаимодействие людей друг с дру­гом в едином мире вместо того, чтобы превращать цифровые перспективы нашей жизни и нашей реальности в некую разновидность цифровой метафизики или (политической) идеологии. Мы называем это релятивизацией цифровых воз­можностей или цифровой онтологией [6]. Кто мы есть в цифровую эру? По мере того как различ­ные культуры человечества подвергаются циф­ровой гибридизации, этот процесс влияет на об­щественную жизнь во всех ее аспектах, а также на наше взаимодействие с природой. Ключевая задача информационной этики — ознакомить нас с проблемами и альтернативами формирова­ния личной и общественной жизни.

В недавно опубликованном докладе по теме «Оставаясь людьми: взаимодействие между людьми и компьютерами в 2020 году» (Being Human: Human-computer interaction in the year 2020) по итогам совещания, организованного в 2007 году исследовательским подразделени­ем корпорации Microsoft, авторы написали сле­дующее: «Новые технологии допускают новые формы контроля или децентрализации, поощ­ряя определенные виды социального общения в ущерб другим и пропагандируя определенные ценности, отрицая их альтернативы. Например, iPod можно рассматривать как устройство, оли­цетворяющее безразличие жителей городов, мобильный телефон — как устройство, спо­собствующее болезненной потребности в соци­альных контактах, а Всемирную паутину — как нечто подрывающее традиционные формы влас­ти. Нейронные сети, алгоритмы распознавания и интеллектуальный анализ данных — все эти технологии оказывают воздействие на культуру. Эти воздействия необходимо осознавать в бо­лее широком контексте, выходя за рамки чисто технических возможностей. Конечный вывод состоит в том, что компьютерные технологии не нейтральны — они наполнены человечес­кими, культурными и социальными ценностями. Эти ценности можно предсказывать и учиты­вать, они могут появляться и эволюционировать после многих проб и ошибок. В поликультур­ном мире мы также должны признать, что час­то могут возникать конфликтующие системы ценностей. В будущих исследованиях необхо­димо сделать упор на создание более широкой и перспективной концепции того, что означает быть человеком в потоке идущих сейчас пре­образований» [23, с. 57]. Эта великолепная цитата из материалов совещания, организо­ванного не гуманистами-технофобами, а одной из ведущих компаний в сфере информацион­ных технологий, резюмирует основные текущие и будущие задачи информационной этики как важнейшего междисциплинарного и межкуль­турного отражения трансформации человечес­тва посредством компьютерных технологий.



Цифровые средства дают возможность жите­лям XXI века преобразовать себя и свои отно­шения с окружающим миром. Это подразумевает возможность самовыражения каждого человека в рамках глобальной Сети при сохранении ис­торических, культурных и географических осо­бенностей. Для понимания и культивирования разнообразия человеческих культур необхо­дим межкультурный диалог по вопросам этики. Вот почему мы должны искать общие этические принципы, чтобы цифровые культуры могли стать подлинным символом свободы и творчества человека.
Литература


  1. ANIE (African Network for Information Ethics) http://www.africainfoethics.org/index.html

  2. Capurro, Rafael (2010). Netz.Ökologien. Zur Ethik des Abfalls im Zeitalter digitaler Medialisierung. http://www.capurro.de/netzoekologien.html

  3. Capurro, Rafael (2010a). The Quest for Robotethics. A Survey http://www.capurro.de/roboethics_survey.html

  4. Capurro, Rafael (2009). Leben in der Message Society. Eine medizinethische Perspektive. http://www.capurro.de/paracelsus.html

  5. Capurro, Rafael (2008). Intercultural Information Ethics. In: Kenneth E. Himma, Kenneth Einar and Herman Tavani (Eds.): The Handbook of Information and Computer Ethics. Hoboken, New Jersey: Wiley, стр. 639—665.

  6. Capurro, Rafael (2006). Towards an Ontological Foundation of Information Ethics. In: Ethics and Information Technology, vol.. 8, Nr.4, стр. 175—186. http://www.capurro.de/oxford.html

  7. Capurro, Rafael (2006a). Ethik der Informationsgesellschaft. Ein interkultureller Versuch [Ethics of the Information Society. An intercultural approach], http://www.capurro.de/parrhesia.html

  8. Capurro, Rafael (2005). Privacy. An intercultural perspective. Ethics and Information Technology, стр. 7, 37—47. http://www.capurro.de/privacy.html

  9. Capurro, Rafael (2005a). Passions of the Internet. In: Wolfgang Palaver, Petra Steinmair-Pösel (Eds.): Passions in Economy, Politics, and the Media in Discussion with Christian Theology. Vienna: Lit Verlag, стр. 331—343. http://www.capurro.de/passions.html

  10. Capurro, Rafael (2005b). Between Trust and Anxiety. On the moods

of information society. In: Richard Keeble (ed.): Communication Ethics Today. Leicester: Troubadour Publishing Ltd., 2005, стр. 187—196. http://www.capurro.de/lincoln.html

  1. Capurro, Rafael (2004). Ethics between Law and Public Policy. Journal of International Biotechnology Law (JIBL) Vol. 1, Issue 2, 2004,

стр. 62—66. http://www.capurro.de/jibl.html

  1. Capurro, Rafael (2003). Angeletics — A Message Theory. In:

Hans H. Diebner, Lehan Ramsay (Eds.): Hierarchies of Communication. An inter-institutional and international symposium on aspects of communication on different scales and levels. ZKM — Center for Art and Media, Karlsruhe, Germany July 4—6, 2003. Karlsruhe: Verlag ZKM, стр. 58—71. http://www.capurro.de/angeletics_zkm.html

  1. Capurro, Rafael (1995). Leben im Informationszeitalter. Berlin: Akademie Verlag.

  2. Capurro, Rafael (1995a). Information Technologies and Technologies of the Self. Journal of Information Ethics 1996, Vol. 5, No.2, стр. 19—28. http://www.capurro.de/self.htm

  3. Capurro, Rafael and Nagenborg, Michael (Eds.) (2009). Ethics and Robotics. Heidelberg: Akademische Verlagsanstalt.

16. ETHICBOTS (2008). Emerging Technoethics of Human Interaction with Communication, Bionic and Robotic Systems. http://ethicbots.na.infn.it/index.php

17. ETICA (2010). Ethical Issues of Emerging ICT Applications (EU FP7 Project), http://www.etica-project.eu

18. EGE (European Group on Ethics in Science and New Technologies). http://ec.europa.eu/european_group_ethics/index_en.htm

19. EGE (2005). Ethical Aspects of ICI Implants in the Human Body. Opinion No. 20.



http://ec.europa.eu/european_group_ethics/avis/index_en.htm

20. Ess, Charles (2009). Digital Media Ethics. Polity Books.

21. Floridi, Luciano (Ed.) (2010). The Cambridge Handbook of Information and Computer Ethics. Cambridge University Press.

22. Foucault, Michel (1988). Technologies of the Self. A Seminar with Michel Foucault. Ed. by L.H. Martin, H. Gutman, P.H. Hutton. The University of Massachusetts Press.

23. Harper, Richard; Rodden, Tom; Rogers, Yvonne; Sellen, Abigail (2008). Being Human: Human-Computer Interaction in the Year 2020. Microsoft Corporation.

http://research.microsoft.com/en-us/um/cambridge/projects/hci2020/ downloads/beinghuman_a4.pdf

24. Himma, Kenneth Einarand Tavani, Herman (Eds.) (2008). The Handbook of Information and Computer Ethics. Hoboken, New Jersey: Wiley.

25. Hongladarom, Soraj and Ess, Charles (Eds.) (2007): Information Technology Ethics: Cultural Perspectives. Hershey: Idea Group.

26. Hongladarom, Soraj (2007). Analysis and Justification of Privacy from a Buddhist Perspective. In: Soraj Hongladarom and Charles Ess (Eds.): Information Technology Ethics: Cultural Perspectives: Idea Group, стр. 108—122.

27. IRIE (2009). Network Ecologies: Ethics of Waste in the Information Society. Vol. 11. http://www.i-r-i-e.net/index.htm

28. Kitiyadisai, Krisana (2005). Privacy rights and protection: foreign values in modern Thai context. In Ethics and Information Technology 7:17—26.

29. Lessig, Lawrence (1999). Code and Other Laws of Cyberspace. New York: Basic Books.

30. Lü, Yao-huai (2005). Privacy and data privacy in contemporary China. In Ethics and Information Technology, 7: стр. 7—15.

31. Nakada, Makoto (2007). The Internet within Seken as an old and indigenous world of meanings in Japan". In Capurro, Rafael/ Frühbauer, Johannes/Hausmanninger, Thomas (Eds.): Localizing the Internet. Ethical aspects in intercultural perspective. Munich: Fink, стр. 177—203.

32. Nakada, Makoto/Tamura, Takanori (2005). Japanese conceptions of privacy: An intercultural perspective. In Ethics and Information Technology 7: стр. 27—36.

33. Nishigaki, Toru (2006). The ethics in Japanese information society: Consideration on Fracisco Varela's The Embodied Mind from the perspective of fundamental informatics. Ethics and Information Technology, 8: стр. 237—242.

34. Nishigaki, Toru and Takenouchi, Tadashi (eds.) (2007): The Thought of Information Ethics. Tokyo: Communis 05 (на японском языке).

35. Ong, Aihwa and Collier, Stephen J. (Eds.) (2005). Global Assemblages. Technology, Politics and Ethics as Anthropological Problems. Maiden, MA: Blackwell.

36. RELEI (Red Latinoamericana de Etica de la Informaciön)



http://redeticainformacion.ning.com/

37. Roosevelt, Eleanor (1958). In Your Hands. http://www.udhr.org/history/inyour.htm

38. Senges, Max and Horner, Lisa (2009). Values, principles and rights in internet governance. Report for the Freedom of Expression Project. Global Parnters & Associates

39. United Nations (2008). Millenium Goals.



http://www.un.org/millenniumgoals/2008highlevel/pdf/newsroom/ MDG%200verview%20FINAL.pdf

40. Wallach, Wendall and Allen, Colin (2009). Moral Machines: Teaching Robots Right from Wrong. Oxford: Oxford University Press.

41. Weizenbaum, Josef (1976). Computer Power and Human Reason: From Judgement to Calculation. San Francisco: Freeman.

42. Wiener, Norbert (1989). The Human Use of Human Beings. Cybernetics and Society. London: Free Assoc. Books (первая публикация в 1950 году)



43. WSIS (2003). Declaration of Principles. http://www.itu.int/wsis/index.html


 Этот документ базируется на двух источниках. Первый источник — это лекция на Глобальном форуме по проблемам ци­вилизации и мира 2009 года, который был организован Академией корейских исследований в Сеуле 1 — 3 декабря 2009 г. (http://www.capurro.de/korea.html). Второй источник — это материал, представленный на Третьей азиатско-тихоокеанс­кой конференции по проблемам вычислительной техники и философии, прошедшей под эгидой Центра по этическим проблемам науки и техники Универсистета Чулалонгкорн в Бангкоке, Таиланд, 26 июля 2009 г. Впервые он был опублико­ван в журнале Journal of Information, Communication & Ethics in Society (2008) том 6, № 2, стр. 116 — 126. Автор выражает признательность главному редактору журнала «Информационное общество» за обеспечение перевода и публикацию этого материала на русском языке.