Григорий Кружков Из предисловия к “Книге nonсенса” - umotnas.ru o_O
Главная
Поиск по ключевым словам:
страница 1
Похожие работы
Название работы Кол-во страниц Размер
Ведь вот и тут без предисловия невозможно, то есть без литературного... 1 83.81kb.
Конкурс: «Читатель XXI века» 1 74.19kb.
Наука и гуманизм о книге 1 47.64kb.
Ежегодно преподавателями кафедры организовывалась работа научных... 1 80.96kb.
Григорий Никифорович 1 189.8kb.
Отрицательные числа 1 53.67kb.
Информация о кружках и секциях в мбоу «Артезианская сош №1» 1 18.31kb.
Официальные сайты российского школьного образования 1 67.9kb.
«Полуденный трип» Вместо предисловия 1 151.27kb.
Вместо предисловия 5 2407.27kb.
Творческая работа в форме эссе с описанием собственной концепции... 1 146.77kb.
Книга для детей «Алиса в стране чудес». В отчаянной попытке придумать... 1 10.97kb.
Викторина для любознательных: «Занимательная биология» 1 9.92kb.

Григорий Кружков Из предисловия к “Книге nonсенса” - страница №1/1

Григорий Кружков
Из предисловия к “Книге NONсенса”
Пляшущие, плавающие и плачущие человечки. Для меня Англия началась с Шерлока Холмса. В эту дверь я вошел, оглянулся и вдруг увидел - вокзалы, кэбы, фонари в тумане... Первое впечатление - самое сильное. И тогда же стала приоткрываться мне суть английского характера: здравый смысл, точность (поезда и письма в рассказах Дойля ходят как по морскому хронометру), четкая логика. Зло иррационально, в этом его слабое место. Является Шерлок Холмс со своим дедуктивным методом - и разбивает злодейство в пух и прах.

Итак, логика, здравый смысл - и вместе с тем эксцентричность: тот же самый Холмс чудит, переодевается оборванцем, курит опиум, играет на скрипке. А сам Артур Конан Дойль, создатель Холмса, чем он занимался в свои зрелые годы? Вызывал духов, общался с потусторонним миром. Вот вам и логика. И главное, никак нельзя разделить эти составляющие англичанина - рациональность и эксцентричность. Как в химии: каждая молекула воды состоит из кислорода и водорода. В каждой, сколь угодно малой части англичанина есть и логика, и эксцентрика.

Вспомним, как строится типичный рассказ о Шерлоке Холмсе. Начинается все с какой-то чепухи, с нелепицы. Ну, украли у сэра Баскервиля в гостинице один ботинок. Вздор! Кому может быть нужен один ботинок? Злоумышленник похищает бюсты Наполеона, чтобы тут же расколошматить их в мелкие кусочки. Зачем? Вопиющая бессмыслица! Союз Рыжих нанимает людей, у которых волосы определенного цвета, переписывать Британскую энциклопедию. Нонсенс? Конечно. Кто-то рисует пляшущих человечков на подоконнике. Дурость, проказа, нелепица. Но вот является Холмс - и расшифровывает смысл, скрытый в этих пляшущих человечках. Смысл вырисовывается серьезный, даже страшный.

Итак, если идти вглубь нелепого, можно дойти до смысла. И наоборот (в этом открытие англичан, которые просто подумали на один ход дальше): если идти честно вглубь смысла, обязательно дойдешь до бессмыслицы, хаоса. Эти вещи зеркальны.

“Вот они, передо мною - эти забавные рисунки, которые могли бы вызвать улыбку, если бы они не оказались предвестниками столь страшной трагедии, - объясняет Холмс под занавес рассказа “Пляшущие человечки”. - Цель изобретателя этой системы заключалась, очевидно, в том, чтобы скрыть, что эти значки являются письменами, и выдать их за детские рисунки”.

То же самое у классиков нонсенса. Пляшущие человечки Эдварда Лира, персонажи его веселых рисунков - оказывается, за ними стоит не одна лишь игра и неистощимая веселость, но и одиночество, усталость и скрываемый от всех тяжкий недуг - эпилепсия. И в то же самое время это - преодоление одиночества и судьбы. Помните, в сказке о Золушке, когда злая мачеха со своими дочками уже, кажется, берут верх, на вопрос огорченного короля, что же делать, королевский танцмейстер отвечает: “Танцевать, ваше величество!”

Танец - сакрален, он неотделим от магии и волшебства. Согласно теории, идущей от Ницше и весьма популярной у символистов, человек приобщается к глубочайшим истокам бытия лишь через экстаз, через дионисийское буйство, главным элементом которого является - танец.

А плавающие человечки Кэрролла, персонажи его поэмы “Охота на Снарка”? Этот странный ковчег, заселенный такой разношерстной командой - что ищет он, если можно так выразиться, “в стране далекой”? Почему энтузиазм команды так легко сменяется паническим страхом?

Плавание - древнейшая мифологема человечества, символ загробного странствия в обитель Смерти. У всех древних народов - египтян, кельтов, скандинавов - обитель эта лежала за морем и плыть туда надо было на корабле. Вот и клали в могилу фараонам корабль бога Ра, без которого не доплывешь до Страны мертвых, вот и сжигали викинги своих вождей в боевой ладье: пусть будет как солнце на закате - умрет и воскреснет.

Бывает смех отчаяния: когда человек доходит до края, заглядывает за него - и убеждается, что там ничего нет. Но бывает и смех надежды: когда и в самом глухом тупике человек непоколебимо уверен, что это понарошку, что он под защитой высших сил и все будет хорошо. Тогда и ничтожная былинка или жучок - проявление благодати, а о любимом коте и говорить нечего - это воплощение Премудрости Божьей. Но будь это смех радости или отчаяния - он всегда проявление сильного, напряженного чувства, знак свершающегося в душе поединка. Смех противостоит не серьезности, а безволию и скуке.

Эдвард Лир и Льюис Кэрролл - два главных классика нонсенса. Оба они принадлежат XIX веку, великой и неповторимой викторианской эпохе. Кстати, отдадим должное английской королеве Виктории - она сумела вовремя оценить и того, и другого писателя. Вот вам и ханжеский век, вот вам и период стагнации - эпоха, породившая Диккенса и Эдварда Лира, Роберта Браунинга и Альфреда Теннисона, прерафаэлитов и Оскара Уайлда, Стивенсона и Киплинга!

Впрочем, у английского нонсенса, кроме его звездного викторианского часа, была своя - и не короткая - предыстория, было и славное продолжение. Им посвящена третья часть этой книги: “Предтечи и последователи”. Тут неизбежно возникает вопрос о чистоте жанра. Легко ли отделить “нонсенс” (то есть абсурд и нелепицу) от других видов комического - например, от юмора, от пародии? Некоторые “пограничные явления” вошли в заключительный раздел, как я надеюсь, без ущерба для общей картины. Скажем, поэзия шекспировской эпохи представлена знаменитой песней Тома из Бедлама и некоторыми другими балладами, XVIII век - странной поэмой Кристофера Смарта, написанной в сумасшедшем доме.


Источник: Книга NONсенса: Английская поэзия абсурда. Сост., пер. Г. Кружкова. М., 2000
http://www.ntv.ru/programs/publicistics/gordon/index.jsp?part=Article&arid=9523