А. А. Пископпель к творческой биографии Г. П. Щедровицкого

→ Архив ММК / Подразделы на первой странице / см. также // версия для печати / bdn-steiner.ru

А.А. Пископпель

К творческой биографии Г.П.Щедровицкого

К творческой биографии Г.П. Щедровицкого

Георгий Петрович Щедровицкий (1929 - 1994) принадлежал к тому редкому отряду подвижников и возмутителей спокойствия, для которых все еще длится "первый день творения".

В нем редким образом сочетались любовь к чистому мышлению и всепоглощающая страсть к активной деятельности. Недаром он ввел в оборот слово мыследеятельность, к которому прибегал, размышляя об окружающем ли мире или о самом себе.

Прожитое им было настолько полно трудами и борениями, что трудно понять, как их смогла вместить одна, сравнительно короткая жизнь. После себя он оставил обширное и разнообразное идейное наследие, школу и движение, учеников и последователей (и, неизбежно, противников и оппонентов). Огромно число людей, на которых он прямо или косвенно оказал мощное влияние, захватывая в орбиту своей неутомимой мыследеятельности.

Какой же должна быть творческая биография Г.П., если творческая биография есть, по сути дела, не что иное, как подведение итогов? Обозначились ли итоги его подвижнической жизни? Можем ли мы уже сейчас подвести черту под ней, свести концы и начала, оценить истинный смысл всего содеянного и его значение, если не в отдаленной, то хотя бы в ближайшей перспективе?

На эти вопросы приходится однозначно ответить: нет, не можем. Слишком мала дистанция, разделяющая нас, чтобы можно было охватить эту жизнь целиком, во всех или по крайней мере основных измерениях. Слишком разнообразна и динамична была его творческая активность, породившая множество программ и подходов, разработанных и намеченных интеллектуальных систем, идейных и организационных замыслов и их воплощений, личностных поступков и культурно-значимых акций.

Поэтому все, о чем мы могли бы здесь написать, это еще не творческая биография, а только ее самый общий абрис.

К тому же наряду с содержательными существуют и чисто технические трудности, преодолеть которые при подготовке настоящего издания не было реальной возможности. Основная из них связана с тем, что работа по упорядочению и изучению обширного личного архива (2000 папок) только началась. А это означает, что на многие вопросы, неизбежно возникающие при написании объективной творческой биографии - основанной на подлинных документах, установленных фактах и компетентных свидетельствах, а не на мнениях, слухах и смутных воспоминаниях, - пока невозможно получить окончательные ответы. Это одновременно означает, что разные этапы его творческой биографии известны нам сейчас с разной степенью подробности и достоверности.

Поэтому, отдавая себе отчет в ограниченности нашего замысла, мы склонны рассматривать его лишь как определенный и неизбежный этап в работе по созданию творческой биографии Г.П., которая, как мы уверены, будет продолжена¹.

***

Георгий Петрович Щедровицкий родился в Москве 23 февраля 1929 года².

В 1937 г. он поступает во второй класс 2-й средней школы и учится в ней до эвакуации семьи в г. Куйбышев. Время жизни в Куйбышеве ѕ это не только продолжение учебы в школе, но и работа санитаром в госпитале и шлифовальщиком на военном заводе. В 1943 г. семья возвращается в Москву, и Георгий продолжает учебу в 150-й школе, которую и оканчивает с серебряной медалью в 1946 г.

Школьные занятия давались ему легко, оставляя немало свободного времени, которым он мог распорядиться по своему усмотрению. Он делит его между тремя увлечениями - спортом, общественной работой и самообразованием.

Его первой страстью стала история, любовь и интерес к которой сохранились на всю жизнь. А началась она с восьмитомной "Истории XIX века" Лависса и Рамбо, подаренной восьмикласснику на день рождения дядей. История Человечества, как он позже признавался, стала для него той первой, а в некоторых отношениях и единственной реальностью, в которой и ради которой он жил. Многим хорошо знакомо это настроение - юношеский романтический максимализм с его желанием посвятить себя, "пока сердца для чести живы", непременно "великому делу". Но для большинства все ограничивается неопределенными мечтаниями и ожиданием этого дела, ради которого и стоит жить. Для Г.П. же не было ничего более чуждого, чем пассивное ожидание. Он стал готовить себя, и готовить всерьез³, к историческим свершениям.

Правда, какими они должны были стать, он тогда еще толком не знал. Многое было ему интересно, и за что бы он ни брался, все получалось - если не само собой, то покоряясь воле и усилиям, которых всегда было не занимать. В то же самое время не было ярко выраженных "природных" склонностей и способностей, естественно образующих особую направленность личности и для самого человека, и для окружающих. Ясно было лишь одно: интеллектуальное, мыслительное начало будет в нем преобладающим.

Начиная с седьмого класса у Г.П. появляется собственная образовательная программа, и, возвращаясь из школы домой, он усаживался за письменный стол, чтобы предаться собственным штудиям. Благо в его распоряжении была обширная домашняя библиотека, любовно собранная отцом. Здесь, за письменным столом, закладывались основы той работоспособности и самодисциплины, которые не переставали удивлять всех знавших Г.П. и работавших с ним в последующие годы.

И, быть может, предчувствуя род будущих занятий, он всерьез усаживается за "Капитал" Маркса, штудирует "Историю философии" Виндельбандта и "Историю естественного права" Новгородцева. Что, впрочем, не помешало ему учиться на подготовительном отделении МАИ и затем, уже было собравшись стать студентом МАТИ, поступить на физический факультет МГУ.

Почему именно на физический, он, может быть, и сам толком не знал. Но это, наверное, и не имело большого значения: для Г.П. всегда была характерна деятельная убежденность, что важно не столько то, чем человек занят, сколько то, что он сам сделает из своего занятия.

Может быть, немальчишеское усердие, с которым он работал над собой, стало бы прологом к биографии книгочея и эрудита, если бы не ярко выраженный общественный темперамент и организаторская жилка. Как и большинство сверстников, он вступает в комсомол (1941) и не только ради "чистоты биографии" (необходимой предпосылки любой карьеры в советском обществе), но и по идейной убежденности. И с той же серьезностью, с какой садился после школы за свои заветные занятия, отдается "общественной работе" комсорга класса и члена комитета комсомола школы (да еще участвует в драмкружке). В общем, на первый взгляд, ведет себя как "кондовый" советский общественник. Однако слишком всерьез он относится к этой своей общественной деятельности, и ее результатом, как правило, оказывается не социальная адаптация, а социальная отчужденность и от начальства, и от сверстников. Этой серьезности в отношении к делам, которые давно уже никем не принимались всерьез, Г.П. был обязан многими неприятностями.

Он и в годы учения в университете сохраняет верность себе, совмещая образование с активной "общественной работой"⁴.

Казалось бы перед нами биография многообещающего функционера, если бы не одно смущающее обстоятельство. Отличительной чертой функционерства является непременное умение извлекать из всего личную выгоду. Бурная же общественная деятельность Г.П. приносила ему одну неприятность за другой, и он победно шествовал от поражения к поражению. За три года учебы на физическом факультете два раза ставился вопрос о его исключении из комсомола (а значит, по неписанным законам того времени, и отчислении из университета). И оба раза источником конфликта была сверхнормативная активность и отсебятина, столь противопоказанные лояльному советскому человеку. Вспоминая те годы, Г.П. говорил, что он был загадкой и для начальства, и для товарищей, которые все никак не могли решить: то ли он "карьерист" с неуемной активностью, то ли "дурачок", принимающий всерьез идеологические декорации советской жизни⁵.

Сама учеба на физическом факультете не вполне удовлетворяла Г.П.: не давая необходимого научного кругозора, она в то же время не отвечала и духовным запросам его деятельной натуры. К тому же на третьем курсе его принудительно распределили на спецотделение атомной физики, что означало реальную перспективу работы в закрытых учреждениях МВД над атомным проектом. Г.П. наотрез отказался и после конфликта с администрацией перевелся на второй курс философского факультета МГУ.

Так, в 1949 г. началась учеба на философском факультете, где сферой интересов Г.П. становятся сначала философские вопросы естествознания, а затем логика и методология науки.

Время учебы на философском факультете определило не только основную сферу его научных интересов, но в значительной мере и круг будущих друзей и единомышленников, и образ будущей деятельности, и всю дальнейшую жизнь.

Студенческие годы на философском факультете - это и начало его официальной трудовой биографии. В 1951-1958 гг. Г.П. работает школьным учителем: преподает в разные годы логику, психологию и физику.

Здесь, в школе, вероятно, и зародился тот неослабевающий интерес, с которым Г.П. на протяжении всей своей дальнейшей научной деятельности относился к педагогической науке и образовательной сфере общественной жизни⁶.

Здесь развился и укрепился его учительский дар, то педагогическое мастерство, с которым он в дальнейшем овладевал вниманием любой аудитории. Отсюда и то умение работы с коллективом, которое станет неотъемлемой и, может быть, самой существенной чертой всей его будущей творческой деятельности.

Но школьное учительство при всей его значимости для будущего - это лишь малая толика того, чем он занят в эти годы. Уровень преподавания на философском факультете был чрезвычайно низок, но само пребывание там открывало неограниченные горизонты для самостоятельной работы - самые благоприятные условия для человека такого склада, как Г.П. И он с головой уходит в изучение философской классики, истории науки и истории логических учений.

Занятия философией не сводились к чтению книг. Важнейшим, а в некоторых отношениях и определяющим для стиля жизни многих студентов послевоенного философского факультета было свободомыслие, "идеально-содержательное" (по выражению М.К.Мамардашвили) дружеское общение. Многие из тех, кто учился там в эти годы, вспоминают прежде всего особую идейную и дружескую атмосферу - атмосферу содержательной заинтересованности, которой было проникнуто их общение (при всей идеологизированности и казенщине официальной жизни факультета).

В ходе такого общения в 1952-1954 гг. складывался первый круг единомышленников - А.А.Зиновьев, Б.А.Грушин и Г.П.Щедровицкий (чуть позже М.К.Мамардашвили) - и зарождались те формы интеллектуального взаимодействия, которые сначала стали характерными для Московского Логического Кружка (МЛК), а затем составили регулярную основу его непосредственного продолжения - Московского Методологического Кружка (ММК).

Поначалу совместная интеллектуальная работа носила характер спонтанных обсуждений, но вскоре их участники выступают единым "фронтом" на дискуссии по проблемам логики, проходившей на философском факультете и вырабатывают совместную программу логических исследований и разработок.

К этому времени учеба на философском факультете была уже позади. В 1953 г. Г.П. его заканчивает и получает диплом с отличием по специальности "философия"⁷.

Тема дипломной работы - логико-методологическое исследование генезиса научных понятий на материале истории физики⁸.

Формально (как окончивший с отличием) Г.П. получает распределение в аспирантуру, но его студенческая биография к тому времени была настолько "подмочена" (своей неуемной активностью и бескомпромиссностью он настроил против себя почти всю факультетскую профессуру), что поступить в аспирантуру он смог бы только после ухода с кафедры логики всех (или почти всех) преподавателей. Его тщетно уговаривали поступать в аспирантуру плехановского института, но он стоял на своем и в результате остался "ни с чем" - школьным учителем.

Поначалу ведущая роль в МЛК принадлежала А.А. Зиновьеву, старшему и по возрасту, и по "научному стажу"⁹, а сама программа совместной работы была унаследована от Гегелево-Марксовой традиции и ориентировалась на результаты дискуссий 40-х годов в философских кругах о соотношении формальной и диалектической логик.

Зиновьев тогда занимался анализом логики "Капитала", и результаты его работы первоначально служили своего рода образцом, по которому каждый из участников объединения выверял свою собственную работу.

Согласно принятой программе работа должна была строиться рекуррентно: сначала теоретический дискурс относительно исходных средств анализа, затем логико-эмпирический анализ оригинальных философских и научных текстов, запечатлевших "работу мысли", с использованием конструктивно оформленных средств, потом рефлексия полученных результатов и вновь методологическое разворачивание средств анализа в ходе нового теоретического дискурса, и т.д.

Основная предпосылка первых работ Г.П. состояла в том, что мышление является как бы "двухплоскостным" движением, т.е. движением одновременно в "плоскостях" обозначающего и обозначаемого, и что генетическое исследование мышления требует анализа и знаковой формы языковых выражений, и объективного их содержания, без понимания которого невозможно действительное выявление структуры языковых выражений. Предлагались методы анализа объективного содержания элементарных знаний, данного в предметно-практических сравнениях изучаемого "объекта" с "объектами-эталонами" и закрепленного затем в знаковой форме знания.

Тем самым мышление и знание в содержательно-генетической их трактовке с самого начала рассматривались в двух аспектах: во первых, как образ определенных объектов, как фиксированное "знание", во-вторых, как процесс (или "деятельность"), посредством которого этот образ формируется, а потом и используется. Именно процессуальная, или деятельностная, сторона мышления выдвигалась здесь на первый план - сначала в форме предметно-практических операций с реальными объектами, а затем в форме операций со знаками самого языка как с особыми абстрактными объектами, замещающими реальные объекты практического оперирования. В результате формировался подход к мышлению как деятельности особого рода, восходящей по ступеням (плоскостям) знакового замещения.

Позже этот этап своей деятельности и работы МЛК-ММК Г.П. называл этапом содержательно-генетической логики, или эпистемологии.

В качестве эмпирического историко-научного материала использовались классические работы Аристотеля и Аристарха Самосского, Евклида и Галилея, Ньютона и Декарта. Анализ подобных образцов научного мышления находился в центре интересов МЛК. Работы шли широким фронтом, захватывая понятия и модельные представления молекулярно-кинетической теории газов, структурные модели органической химии и химфизики и т.д.

Однако первоначальное идеально-содержательное объединение существовало недолго, и к 1957 году дороги его участников разошлись¹⁰. Причиной тому были как идейные, так и организационные разногласия. К тому времени у каждого из основных участников первоначального объединения, с одной стороны, оформились собственный образ и программа деятельности¹¹, а с другой, выработалось свое отношение к самой организационной форме работы.

Для Г.П. наметившийся образ совместной деятельности, предполагавший не только интеллектуальную, но и социальную активность, оказался самоценным и продуктивным. Именно в нем он тогда увидел - скорее интуитивно угадал, чем рефлексивно опознал - новую, перспективную форму организации мышления и деятельности как таковых.

Необходимо отметить и еще одно существенное обстоятельство, которое сейчас, в исторической перспективе, выглядит многозначительным. В отличие от своих друзей-единомышленников, Г.П. уже тогда мало считался с традиционными предметно-дисциплинарными рамками и тесно сотрудничал с психологами (представителями педагогической психологии).

Опыт изучения, с одной стороны, процедур и процессов мышления на материале истории науки и, с другой стороны, формирования мыслительных навыков в процессе обучения был отрефлектирован в идее и программе разработки новой логики. Отправным пунктом стала констатация того, что как для традиционной, так и для современной формальной логики исходным является "принцип параллелизма формы и содержания мышления"; отказ же от этого принципа требует разработки содержательной, или содержательногенетической, логики¹².

Вместе с тем такое осознание опыта работы сопровождалось все более отчетливым пониманием, что реальная исследовательская практика МЛК не вмещается в пределы собственно логики ни в традиционном, ни в новом ее понимании. Речь шла, по сути дела, о новой "технологии" мышления, связанной с выработкой, рефлексией и трансляцией средств преодоления самых разнообразных противоречий (разрывов) научно-познавательной и учебной деятельности, т.е. о методологии как таковой. Поэтому распад первого круга единомышленников - это одновременно и превращение кружка логического (МЛК) в методологический (ММК). А вместе с тем и зарождение новой школы - школы Г.П. Щедровицкого.

Продолжение...

^ 1. При подготовке этого текста использованы автобиографические материалы из архива Г.П.Щедровицкого и воспоминания участников методологических семинаров разных лет

^ 2. Отец, Петр Георгиевич Щедровицкий (1899-1972) - крупный инженер и организатор авиационной промышленности. Мать, Капитолина Николаевна Щедровицкая, в девичестве Баюкова (1904-1994) - врач-микробиолог.
^ 3. Честно говоря, трудно встретить другого человека со столь же серьезным отношением к себе и к своему делу (что, впрочем, для него было одно и то же), как у Г.П.
^ 4. Пропагандист, редактор курсовой стенгазеты, член бюро комсомола курса, заместитель председателя спортклуба МГУ... Характерно, что одним из его детищ был кружок по изучению древнегреческой философии, который он организовал, исполняя поручение по развертыванию агитационно-пропагандистской работы на факультете.
^ 5. Подобного рода общественная активность была свойственна Г.П. и в более поздние годы. В 1955 г. он становится членом Ленинского райкома ВЛКСМ и кандидатом в члены КПСС, а в следующем, 1956 г. - членом партии. Пробыл он в ее рядах до своего исключения в 1968 г.
^ 6. Отсюда тянутся нити к исследовательским циклам, посвященным взаимоотношениям педагогики и логики, социологии и психологии, объективной структуре мыслительной деятельности, способам решения детьми арифметических задач, роли игровой деятельности в детском сообществе и т.п.
^ 7. Наличие собственных идей не помешало ему быть отличником: в дипломе - 26 "отлично" и 5 "хорошо".
^ 8. Результаты, полученные в дипломной работе, были опубликованы в журнале "Вопросы философии" в статье "О некоторых моментах в развитии понятий" [Щедровицкий 1958].
^ 9. Согласно воспоминаниям И.С.Ладенко, к концу 1954 г. роль лидера Кружка перешла к Г.П.
^10. См. по этому поводу воспоминания М.К.Мамардашвили, Б.А.Грушина и И.С.Ладенко, опубликованные в "Вопросах методологии" (1991, N1; 1994, N1-2; 1991, N3).
^11. Сам Георгий Петрович, размышляя над историей МЛК, отмечал два обстоятельства, во многом определивших судьбу первого объединения: 1) именно он больше всех настаивал на том, что "новая" логика должна быть построена в виде теории мышления и 2) он единственный стремился придать такой "теории" вид и форму "научного предмета". Его же тогдашние единомышленники были ориентированы более традиционно и подобных целей перед собой не ставили.
^12. Основные черты замысла подобной логики обсуждались Г.П. в целом ряде публикаций конца 50-х - начала 60-х годов.

Дата публикации статьи: 5 января 2005, 15:28

Адрес страницы в интернете: http://v2.circle.ru/archive/front_fold/gp/piskopel1
Дата печати: 24 октября 2007, 15:58

Переиздано: bdn-steiner.ru